✨«СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ СЕРБСКИЙ (ВЕЛИМИРОВИЧ)»✨
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
✨«ЕДИНЫЙ ЧЕЛОВЕКОЛЮБЕЦ»
*************************************
✨ВАЖНОЕ И ВТОРОСТЕПЕННОЕ.
-----------------------------------------------------------
🎆В древней Элладе в эпоху великих ораторов Демосфена и Эсхина бытовало правило, согласно которому ни один некогда принятый закон нельзя было ни презреть, ни отвергнуть. Нарушивший его карался изгнанием или смертью. Это не значит, что нельзя было принимать новые законы. Принимались законы новые, лучшие старых, однако старые всегда соблюдались и исполнялись, пока новые не входили в обиход. После этого, как правило, прежние законы блекли и исчезали сами по себе, а новые занимали свежеприготовленное для них место. Было ли сие из уважения к предкам, прежним законодателям, или ввиду боязни мятежа при быстрой смене старого и нового, в это углубляться не станем.
Нечто схожее имело место с Новым Заветом в отношении к Завету Ветхому – когда Христос спустя тридцать лет со дня Своего рождения ответил Иоанну Крестителю: Оставь это теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф.3:15). Он имел в виду формальную правду ветхозаветного Закона. И как еще во чреве Своей Матери загодя усвоил впоследствии преподанное Им Самим учение: Отдавайте кесарево кесарю (Мф.22:21) – и отправился в Вифлеем на перепись, так и новорожденным Младенцем исполнил Он «правду» законников, дав обрезать Себя в восьмой день и отнести в храм в день сороковой, для «очищения» Его Матери и «освящения» Его Самого (Лев.12).
Все это было совершенно излишне – как для Него, так и для Его Матери. Не требовалось ни Ему обрезание и освящение, ни Его Матери – очищение. Обрезание и вправду было не чем иным, как будущим знаком отличия еврейского народа от других племен и языков. Знаком, не большим и не меньшим, чем татуировка у японцев. Для Авраама же лично обрезание знаменовало собой печать праведности чрез веру (в серб.: печать правой веры. – Пер.), которую имел он в необрезании (Рим.4:11). Ибо вся слава Авраама заключалась в его вере в Бога прежде обрезания. Другими словами, само по себе обрезание есть ничто. Во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание (в серб.: Во Христе Иисусе нисколько не помогает ни обрезание, ни необрезание. – Пер.) (Гал.5:6).
Равно как не нужно было для Христа и освящение в Иерусалимском храме, ведь Он больше храма (Мф.12:6). Ни Святой Деве Марии не требовалось очищение. Ибо в то мгновение, когда, по благовестию Архангела, вошел в нее Дух Святой, Она зачала Святого святых, и не было в Ней ничего такого, от чего бы Она должна была очищаться (по нормам ветхозаветного Закона. – Пер.).
Все это для новорожденного Мессии было ненужным и неважным, однако должно было осуществиться. Весь Ветхий Завет служил прообразом новозаветной Церкви, и как таковому ему подобало исполниться, пока в конце концов завеса в храме не разорвалась сверху донизу и не вступила в силу новая реальность древней символики, благодаря чему тайное стало явным. Однако пока эта символика имела силу закона, преступление против нее каралось смертью. Так и несовершение обрезания подпадало под смертную казнь (ср.: Быт.17:14). А когда Христова Благодать заменила Моисеев Закон, этот обряд стал излишним и смеха достойным, причем смеялись над ним и апостолы еврейского происхождения (Флп.3:2).
Так, следовательно, и Человеколюбец Господь, обязан был подвергнуть себя этому излишнему обряду, то есть должен был принять обрезание. Ведь если бы Он этого не сделал, то те, кто в дальнейшем называл Его самарянином (Ин.8:48), придумали бы для него и худшее имя.
Как видится, при обрезании Господа не было никакого торжества, никакого пиршества, какое имело место при обрезании Иоанна Крестителя. Ибо, как вещает святой Лука, соседи и родственники Елисаветы радовались с нею, а в восьмой день пришли обрезать младенца (Лк.1:58–59). Однако тот же Евангелист не говорит ни о каком торжестве, или собрании, или застолье по случаю обрезания Иисуса. Лишь отмечает, что в восьмой день Он был обрезан и что дали Ему имя Иисус, то есть Спаситель (Лк.2:21). А отсутствие всякого празднества объясняется, во-первых, тем, что Сам Иисус, Который есть сущая истина и явь, не придавал, для Себя, никакого значения этому преобразовательному чину, который впоследствии Он заменит крещением (Кол.2:11–12); а во-вторых, тем, что обстоятельства Его жизни были другими, более стесненными и опасными, чем в случае с Иоанном, пребывавшим в привольном доме своих родителей.
Ибо знает вечный Художник, как нечто важное во всей непостижимой канве событий украсить второстепенным, сопутствующим. Важное же во всем этом церемониале – появление двух необыкновенных личностей в ту минуту, когда Дева Мария вошла в храм со Своим Сыном. Таковыми были старец Симеон, нарицаемый Богоприимцем, и старица-пророчица Анна, дочь Фануилова.
Продолжение следует...
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев