АЛЕКСАНДРУ МАЛИНИНУ Сверкала сцена тысячью огнями, Волной жемчужной музыка плыла, Разлился голос нежными ручьями, И публика в молчаньи замерла.
Пел Бог на сцене, просто Бог и гений, И сказочным его был чудный бал, В народе говорят: "Он, без сомнений, Заменит всех артистов карнавал".
В разгаре бал, он пел до одуренья, Он все отдал до капли, до конца, А публика, сгорая от волненья, Цветами разукрасила певца.
А я сидел, я плакал от восторга, И мне рыдать хотелось, черт возьми, Я был заворожен еще так долго И больше, чем когда-то от любви. 19 июня 1994 г. Владислав Туманов
Комментарии 8
Сверкала сцена тысячью огнями,
Волной жемчужной музыка плыла,
Разлился голос нежными ручьями,
И публика в молчаньи замерла.
Пел Бог на сцене, просто Бог и гений,
И сказочным его был чудный бал,
В народе говорят: "Он, без сомнений,
Заменит всех артистов карнавал".
В разгаре бал, он пел до одуренья,
Он все отдал до капли, до конца,
А публика, сгорая от волненья,
Цветами разукрасила певца.
А я сидел, я плакал от восторга,
И мне рыдать хотелось, черт возьми,
Я был заворожен еще так долго
И больше, чем когда-то от любви.
19 июня 1994 г.
Владислав Туманов
И этот знак - мой рок, моя беда.
Я - то гляжу призывно и влюбленно,
А то вдруг стану холоднее льда.
Порой, как сталь дамасская, тверда я,
Порой нежней и кротче, чем мадонна,
Податлива и столь же непреклонна,
Беспечно брошу "нет" - ты слышишь "да".
Не знаю, кто я - ангел или бес,
Сошла тебе я в утешение с небес
Иль, может, адом послана на муку.
А вдруг ты лишь во сне мною пленен?
Но веришь: даже если я и сон,
То, безусловно, сон, который в руку.