Могу признаться - сплю с Пушкиным.
Читаю его ежедневно допоздна.
Потом принимаю снотворное и опять читаю, потому что снотворное не действует.
Тогда я опять принимаю снотворное и думаю о Пушкине.
Если бы я его встретила, я бы сказала ему, какой он замечательный, как мы все его помним, как я живу им всю свою долгую жизнь...
Потом я засыпаю, и мне снится Пушкин.
Он идет с тростью мне навстречу.
Я бегу к нему, кричу.
А он остановился, посмотрел, поклонился, а потом говорит:
"Оставь меня в покое, старая бля*ь. Как ты надоела мне со своей любовью"
Из дневников Фаины Раневской
- Любовь к Толстому во мне и моя, и моей матери. Любовь и мучительная жалость и к нему, и к Софье Андреевне. Только ее жаль иначе как-то. К ней нет ненависти. А вот к Н.Н.Пушкиной... ненавижу её люто, неистово. Загадка для меня, как мог ОН полюбить так дуру набитую, куколку, пустяк...
- Пушкин - сам музыка. Не надо играть Пушкина... Пожалуй, и читать в концертах не надо. А тем более танцевать... И самого Пушкина ни в коем случае изображать не надо. Вот у Булгакова хватило такта написать пьесу о Пушкине без самого Пушкина.
- Когда мы начинали с Анной Андреевной Ахматовой говорить о Пушкине, я от волнения начинала заикаться. А она вся делалась другая: воздушная, неземная. Я у неё всё расспрашивала о Пушкине... Анна Андреевна говорила про пушкинский памятник: "Пушкин так не стоял"...
Новый год она всегда встречала одна. Звонила друзьям, поздравляла их с праздником и предупреждала, чтобы они не вздумали навещать её. "Эту ночь я проведу с очаровательным молодым человеком, - говорила она. - Как его зовут? Евгений Онегин".
В спальне Фаины Раневской над кроватью висел портрет ее любимого поэта. В шутку Фаина Георгиевна иногда говорила: «Да, я сплю с Пушкиным!».
Раневская просто боготворила Александра Сергеевича. После инфаркта Фаину Георгиевну забрали в больницу, где она продолжала курить. Врачи, однажды застукав Раневскую с сигаретой, сделали ей замечание:
— Вы дымите как паровоз. Чем же Вы дышите?
На что актриса ответила:
— Пушкиным!
На вопрос, что она читает кроме Александра Сергеевича, Раневская невозмутимо говорила: «Ничего! Я уже старая и у меня нет ни времени, ни сил на чтение всякой ерунды, чем я занималась раньше».
Портрет Пушкина занимал в комнате Раневской самое видное место. Томик поэта сопровождал ее всюду, он всегда должен был быть под рукой: когда она направлялась завтракать, когда садилась в кресло у телефона, и ни один ее разговор с друзьями не обходился без пушкинской темы.
Нет комментариев