На носилках около сарая, На краю отбитого села, Санитарка шепчет, умирая: — Я еще, ребята, не жила… И бойцы вокруг нее толпятся И не могут ей в глаза смотреть: Восемнадцать — это восемнадцать, Но ко всем неумолима смерть… Через много лет в глазах любимой, Что в его глаза устремлены, Отблеск зарев, колыханье дыма Вдруг увидит ветеран войны. Вздрогнет он и отойдет к окошку, Закурить пытаясь на ходу. Подожди его, жена, немножко — В сорок первом он сейчас году. Там, где возле черного сарая, На краю отбитого села, Девочка лепечет, умирая: — Я еще, ребята, не жила… Юлия Друнина
Раненные души невозможно вылечить случайными людьми. Даже если они замечательные, добрые, заботливые и далее по списку...Невозможно. Это как марлевая повязка на гниющую рану. Если прикрыто, то вроде, как и не заметно. Будто не болит. А еще можно спиртом залить, чтобы наверняка...И, может, вы даже сможете забыть..на время..В голове родится шальная мысль, что зажило. И рана вроде не смердит...
И одна встреча. Один взгляд. Улыбка. И рана вскроется. Вскроется не для того, чтобы гнить дальше. Сам не заметишь, как затянется. Ни шрама, ни царапины, ни следа.
У каждой души есть свой целитель. Не по набору качеств. А по отклику в твоей душе. Просто твоё, безо всякого списка...
/Паутина чувств/