ЛЁГКИЙ АРОМАТ ДУХОВ ,,ШАЛИМАР,, (запах Шамаханской царицы ). Графиня Мариолина Дориа Де Дзулиани : венецианская муза Иосифа Бродского. Графиня — профессор славистики, большая поклонница русской культуры и переводчица стихов Маяковского (которого ей открыла Лиля Брик). До 2002 года Мариолина Дориа Де Дзулиани возглавляла Институт культуры при посольстве Италии в Москве. Она встречалась с Бродским несколько раз... произвела на него неизгладимое впечатление.
Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать. Твой фасад темно-синий я впотьмах не найду, между выцветших линий на асфальт упаду. И душа, неустанно поспешая во тьму, промелькнет над мостами в петроградском дыму, и апрельская морось, под затылком снежок, и услышу я голос: – До свиданья, дружок! И увижу две жизни далеко за рекой, к равнодушной отчизне прижимаясь щекой, – словно девочки-сестры из непрожитых лет, выбегая на остров, машут мальчику вслед. 1962 г.
Сегодня День рождения Иосифа Бродского (24 мая 1940) * * * Бессмертия у смерти не прошу. Испуганный, возлюбленный и нищий, - но с каждым днём я прожитым дышу уверенней и сладостней и чище. Как широко на набережных мне, как холодно и ветрено и вечно, как облака, блестящие в окне, надломленны, легки и быстротечны. И осенью и летом не умру, не всколыхнётся зимняя простынка, взгляни, любовь, как в розовом углу горит меж мной и жизнью паутинка. И что-то, как раздавленный паук, во мне бежит и странно угасает. Но выдохи мои и взмахи рук меж временем и мною повисают. Да. Времени - о собственной судьбе кричу всё громче голосом печальным. Да. Говорю о времени себе, но время мне ответствует молча
Вы попытаетесь найти вашу дочь, но не найдете — ее отправили в специальный детдом для детей врагов народа, дальше война и следы теряются. Архивы бы помогли, но они закрыты и не будут открыты.Вы никогда не узнаете, что сталось с вашей женой, но я вам расскажу — я же все знаю. Вашу жену доставили в приемник и сразу там же, не дожидаясь допроса, изнасиловали находившиеся в том же приемнике уголовники. Их было шестеро, у них было два часа, охрана не торопилась, а следователь запаздывал — много работы. Она сопротивлялась примерно минуты три, пока ей не выбили 5 зубов и не сломали два пальца. Вот почему ей было трудно подписывать признание. Но кровь на бумаге была от разорванного уха (разбитый нос
Оказывается, меня можно вывести из себя! Ура, я живой! Евгений Грин пишет мне вопрос в комментариях: 'Андрей, у меня был в голове совершенно другой комментарий, потом я прочитал про Сталина...