"Чем дальше живу, тем больше убеждаюсь, что в нашей стране ничего не меняется и никогда не изменится.
Здесь нельзя жить. Здесь можно только воевать, болеть, выживать, куда-то пробиваться с боями и потерями. Здесь нет завтрашнего дня.
В любой момент тебя могут избить, ограбить, выкинуть в окно электрички инструменты... Издать какой-нибудь новый закон — и лишить тебя всего.
В любой момент могут посадить, да и вообще убить без суда и следствия.
Отсюда в умах постоянно рождаются всевозможные замыслы глобального переустройства вселенной, диковинные сектантства, апологии самоубийства и тому подобное.
Все мысли направлены не на то, чтобы спокойно жить и что-то планомерно делать, а чтобы как-
"Чем дальше живу, тем больше убеждаюсь, что в нашей стране ничего не меняется и никогда не изменится.
Здесь нельзя жить. Здесь можно только воевать, болеть, выживать, куда-то пробиваться с боями и потерями. Здесь нет завтрашнего дня.
В любой момент тебя могут избить, ограбить, выкинуть в окно электрички инструменты... Издать какой-нибудь новый закон — и лишить тебя всего.
В любой момент могут посадить, да и вообще убить без суда и следствия.
Отсюда в умах постоянно рождаются всевозможные замыслы глобального переустройства вселенной, диковинные сектантства, апологии самоубийства и тому подобное.
Все мысли направлены не на то, чтобы спокойно жить и что-то планомерно делать, а чтобы как-