Её опора. – Мне жарко. Зачем этот шарф? – Сегодня прохладно. Надо шарф, простынешь. – Прохладно? Не пойду ..., – муж капризничал. – Пойдёшь! Обувайся, суй ногу ... Из подъезда выходили двое. Он опирался на клюку, она придерживала ему дверь. – Сыро как! Куда ты меня тащишь? Может сама сходишь? – Нет! Врач велел тебе ходить. Идём, Миш, шагай, – Елена помогала мужу спуститься со ступенек. – Холодно. А Сеня с нами не пойдёт? – Не пойдёт. Сеня умер. Без Сени пойдём. Шагай. – Без Сени плохо. – Конечно, плохо, но гулять надо, пошли-пошли. Он взял жену под руку, и они тихонько двинулись. Надо было пройти двор, дойти до светофора, перейти через дорогу, преодолеть небольшую аллею, а там и магазин.
День окрошки В кухнях разных народов мира присутствует холодный суп. В Испании это гаспачо, приготовленное их перетертых свежих помидоров, в Болгарии - кефирный таратор, Латвии - васара, Узбекистане - чалопа, Беларуси - свекольник. Одним из самых популярных первых блюд в России, которые подаются холодными, является окрошка. Ее чаще всего готовят весной и летом, потому что с приходом тепла на столе появляются свежие огурцы, редис, укроп и зеленый лук. В честь популярного блюда придуман гастрономический праздник - День окрошки, который отмечается 30 мая. Рецепт холодного супа корнями уходит в далекое прошлое. Крестьяне на Руси издревле употребляли простые блюда, приготовленные из овощей: редьк
Когда - нибудь я стану очень старым, Когда - нибудь состаришься и ты. Мы будем время коротать на пару, Смотреть в окно и поливать цветы. Забудутся события и даты, Мы будем видеть, но не помнить сны, Мы каждому звоночку будем рады, Но никому не будем мы нужны. И, даже если повезёт с деньгами, И, даже если повезёт с детьми, Когда - нибудь мы будем стариками... Кому нужны, скажите, старики?.. Давай, родная, как зеницу ока Беречь друг друга до последних дней, Вдвоём мы в старости не одиноки, Вдвоём, конечно, веселей. Когда - нибудь я стану очень мудрым И всё на свете буду понимать. Я буду рад, что я проснулся утром И что ещё не время умирать. Ты будешь по утрам варить овсянку, Одним вопросом
Где бы ни появлялась Нинка, она всегда привлекала внимание. Одевалась так, что весь персонал магазина, где эта тридцатилетняя, рыжеволосая, полная женщина работала кассиром, тихо угорал от смеха. Да ещё и сладкое любила. Перед кассовым аппаратом всегда лежал пакетик с конфетами. Её тяга к бижутерии и яркой одежде явно перевешивала здравый смысл. Покупатели часто столбенели, глядя на восседающую за кассой даму с взбитой до небес рыжей шевелюрой, украшенной бантиками, яркими заколками, ленточками. Нинка всегда наряжалась в немыслимо пёстрые( и где только находила такие) кофточки, шарфики, надевала на каждый палец по кольцу. Как говорится: Новый год всегда с тобой! Но положительным в её хар
- Коль, а Коль! Совсем мать ополоумела. Чуть без сала не уехали. Сказала в черную сумку положи, а она в пакет засунула с луком, в черный. Коль! А я смотрю чего это в пакете, а это наше сало. Ведь чуть не уехали без него... Коль! Николай махнул рукой. Не до этого ему было. Забот полон рот.- Сами разбирайтесь. В доме Евдокимовым происходила невероятная суета. Хозяева собирались в Москву. И не просто так, а на выставку достижений народного хозяйства. Совхоз был удостоен права стать участником этой престижнейшей выставки. Все правление ехало, а ещё свинарки. Выделен целый павильон. Николай и жену записал, как свинарку. Хоть и была она воспитателем детского сада. Но ведь в Москву! И проезд б
Тетя Маруся развешивала белье. Она вышла во двор в коротком халатике. Я бы даже сказал, очень коротком. А что такое, лето же на дворе. Жарко. Да и Маруся еще хоть куда. Ноги, опять же. В меру полные, стройные… Они очень отвлекали Камасутренко, устроившегося на скамейке подле входа в подвал читать дефицитную газету «Футбол». До появления Маруси, Камасутренко страдал за одесский «Черноморец», дувший всем подряд. А после появления Маруси просто страдал, но сильно. - Твою мать… - вырвалось у него, когда Маруся встала на цыпочки и аж вся вытянулась, чтоб закрепить прищепками край простыни. - Ты это мне? – внимательно глянула на Камасутренко Маруся. - Нет! – буркнул тот, осуждающе, но пристально г