Добро и Зло
А гений и злодейство совместимы?
Зло превосходит в час иной добро.
Но ненадолго, говорим. Вестимо ль
в чьих промежутках дольше мира трон?
И в чьих руках весы страданий наших,
они же счастья нашего весы?
Пусть ангелы сменяют братьев падших,
но миг падений есть на небеси...
И вот скажи, добро без зла возможно ль,
коль в нас самих из этих двух начал
затянут узел накрепко? И сложность,
в том, что лишь ярче в темноте свеча!
А гений и злодейство совместимы,
и смысла нет себе лукаво лгать,
суть не в словах, и не в словесном гриме,
ни в невозможности вдруг возлюбить врага,
а в том, что знать никто не может точно,
но ведь без зла добру добром не быть,
и наших душ живительный источни
Бывают дни...
Бывают дни, как ночь темны,
а ночи - вовсе бездна,
в которой звёзды не видны
за черным небом тесным,
как джинсы новые. Не влезть,
а влез, не застегнуться,
тоскливо, горько, вечный крест
живущих по инструкции
жестоких мод. Вот так и дни,
и ночи с теми днями,
не по инструкции они
/мы сами, мол, с усами/,
и что поделать, коль черны,
хоть и сияют солнцем
/со стороны, со стороны
так видно незнакомцам/
поскольку суть глубинна их,
из мыслей и предчувствий,
из обретающих двоих
друг друга. Нотки грусти
сплетают собственный узор,
в котором всё иначе,
где мудрых логик пошлый вздор
ну, нифега не значит;
всё начинается из чувств -
и свет, и тьма, и прочее,
коль видишь ночь - зажги свечу
и
Времени ветер
Ветер скользит по деревьям,
словно ладонь по щеке,
словно незримое время
в этой воздушной руке
стало заметным. Однажды
всё обретает свой смысл,
пыль суеты нашей даже
светом выходит из тьмы,
перебродив и наполнясь
чем-то неведомым нам,
тем, что уже не припомним,
или припомним во снах,
тем, что как времени ветер
тихо листвой шелестит,
видишь, качает на ветке
душ наших рядом листы...
Кубанский май
Кубанский май, по сути лето,
на грани тающей весны
земля цветущая согрета
теплом небесным. Ночи, дни
разлиты по своим сосудам,
как в чаши сладкое вино,
и скатерть синих незабудок
уже накрыта под окном:
бокалы хрупкие тюльпанов,
нарциссов простенький десерт
на изумруде первозданном
пьянящих трав. И тонкий нерв
луча, скользящего по листьям,
его животворящий свет
весне дарует смысла пристань
в потоке зим, в потоке лет...
Призма чувств
Я думать не хочу о том,
как есть на самом деле,
кружу осиновым листом
под птиц весенних трели;
в прозрачных логиках ума
от правды только доля
того, что есть, а есть и тьма,
ни менее, ни более,
и без нее не виден свет,
а если виден - слепит
и снова тьма, дороги нет
сквозь лабиринт-нелепость,
и нелогичностью безумств
душа питает веру,
как хлебом тело; наизусть
заучены размеры
того, что можно, что нельзя,
как выгодней, удобней,
где до упора тормоза
за пряник смысла сдобный,
чтоб всё, как надо, как у всех
благополучно-верно,
чтоб был стерилен всякий грех,
чтоб не последний первым,
но не выходит, призма чувств
не пропускает логик:
звезда скатилась по лучу
и прямо мне под ноги...
И свет, и мгла...
За нами шли печали
и радость тоже шла,
прощались и встречали,
был свет, была и мгла,
на наших расставаний
одноколейный путь,
несбывшихся свиданий
нанизывалась суть,
телам награда - встреча,
душе награда - знать,
что в жизни быстротечной
душе душа дана,
что в завершенье смысла
земного бытия,
даны, как лодке пристань,
друг другу ты и я.