Интернет чуть не сломал Лидии Степановне жизнь. Началось все с того, что муж нашей героини начал уделять ей меньше внимания. Прекратились утренние пощипывания за попу. Раньше было от пяти до десяти пощипываний, за тот час, пока Иван Степанович собирался на работу, теперь всегда был ноль. А ведь именно эти пощипывания долгие годы были мерилами любви и страсти. Потом он отрастил бороду. Борода была так себе-редкая рыжая бородёнка , прости Господи, как у козла. Когда муж с бородой ел щи, то капуста повисала на бороде и вместо козла он становился похож на моржа. Муж стал суров, записался в спортзал и по утрам, вместо яичницы на сале, требовал фреш из сельдерея. Лидия Степановна запанико
Если молоко портится, оно становится йогуртовым. Йогурт ценнее молока. Если станет еще хуже, то превращается в творог. Сыр более ценен как йогурт, так и молоко. А если виноградный сок становится кислым, он превращается в вино, которое даже дороже виноградного сока. Ты не плох, потому что совершил ошибки. Ошибки – это опыт, который делает тебя ценнее личности. Христофор Колумб совершил навигационную ошибку, заставившую его открыть Америку. Ошибка Александра Флеминга вынудила его изобрести пенициллин. Не разрешайте своим ошибкам завести вас. Не практика делает безупречным. Именно ошибки, на которых мы учимся, делают идеальными!
Знаете, что сказал Дом Периньон, когда изобрел шампанское? Он крикнул своим братьям-монахам: «Скорее идите сюда, я пробую вкус звезд!» Немногие знают, что название шампанского «Дом Периньон» — это имя монаха, а не название какого-то там дома. Именно шампанского. Того самого- настоящего, из французской провинции Шампань. И как же тогда монах стал шампанским? Дом (обращение к духовному лицу во Франции) -Пьер Периньон, был монахом- бенедиктинцем в Аббатстве Сан-Пьер в Шампани. Он заведовал виноградниками и был интендантом аббатства. Вполне скромное занятие. Но только вот остался он в истории, как изобретатель шампанского Да, Пьера Периньона можно назвать настоящим виноделом. Он н
Вася. Он сидел на берегу Байкала против длинных удилищ и обреченно смотрел на мертвые поплавки. Сухой, седоволосый, высокий дед. Я подошел. -Что, отец, не клюет? - Нет, не клюет, - ответил он, вскинув на меня белесые, словно выцветшие глаза. И по акценту и по виду его я понял, что передо мной иностранец. -Откуда вы? - спросил я, подсаживаясь к нему. - Я немец, - ответил он. - О-о-о, там, наверное, рыбалка получше, чем у нас, там клюет, - сказал я. Немец опять вскинул на меня глаза и усмехнулся. -Там рыбалка не та, и рыба не такая, - сказал он. - Отчего же? - Там слишком много посредников между тобой и рыбой: удочки - пожалуйста, какие хочешь. И червяка могут насадить, и даже рыбу на крючок