Более 200 лет назад, 26 мая 1818 г., в Восточной Пруссии, по пути к чешским минеральным водам, скончался человек (Михаил Барклай-де-Толли), о котором впоследствии Александр Пушкин напишет: «А ты, непризнанный, забытый виновник торжества, почил — и в смертный час с презреньем, может быть, воспоминал о нас».....
Ты меня томила прозой, Я читал тебе стихи На свиданиях морозных В переулочках глухих. Деревянный, старый город Из купеческих домов Был нам другом и опорой В деле с именем «любовь». Помогали нам Тарзаны, Безболезненно, легко Строил козни без изъяна Фантомас в своём трико. Жизнь царапалась и пела, Куксилась и хвост трубой, Ничего нас не задело, Ты живая, я живой. Где-то что-то не сложилось, Где-то что-то не сплелось, Были судороги в жилах И ломалась полуось. Плыли в бабкины мигрени Из мощёного двора Белым запахом сирени Не сегодня, а вчера. Есть у каждого пределы Для скитаний по росе, Бабка у тебя сгорела, У меня сгорели все. От Тарзана только клочья, Фантомас влетел в трубу, Я тебя цел
Вступили в спор за праздничным столом Два друга — Лицехват и Грудолом. Вступили в спор по поводу пути, Каким пристало к лучшему идти. «Чтоб глубоко проникнуть в дело, брат, Незаменим приросший Лицехват!» «А чтобы к цели выйти напролом, Неотменим упорный Грудолом!» «Так невозможно выйти, не войдя!» «Но важно ведь, где выход у гвоздя!» Из всех, кто под рукой, и там, и тут, Друзья примеров массу создают, Чтоб стал особо массовый пример Началом беспримерных новых эр. И вот уже повсюду сущий ад… Но спорят Грудолом и Лицехват. И нет живых за праздничным столом. Но спорят Лицехват и Грудолом. (Дмитрий ЛАКЕРБАЙ.)
Однажды ёж оступился и упал в реку. Вода в реке была холодная и ёж очень озяб. Хотел ёж на солнце погреться, а погода была пасмурная, солнце было покрыто облаками. Сел ёж на полянку и стал ждать, когда солнце из-за облаков выглянет. Сидит ёж на полянке. С него вода капает. Холодно ему. Вдруг видит — бежит по полянке заяц. — Эй, заяц! — крикнул ёж. — Пойди-ка сюда! Подошёл заяц к ежу и говорит: — Ты чего меня звал? — Вот, — говорит ёж, — я давно хотел с тобой поговорить. Все говорят, что ты трус. Как тебе не стыдно? — Да ты что? — удивился заяц. — Зачем же ты меня обижаешь? — Потому, — сказал ёж, — что ты трус и я хочу научить тебя, как храбрым стать. — Я и без твоей помощи очень хр
Буйный ветер играет терновником Задувая в окне свечу Ты ушла на свиданье с любовником Я снесу, я стерплю, я смолчу Ты не знаешь кому ты молишься Он играет, он шутит с тобой Об терновник холодный ты наколешься, Возвращаясь назад домой Все, что в мыслях твоих туманится Станет ясным в моей тишине И когда уж он с тобой расстанется Ты вернешь опять ко мне Буйный ветер играет терновником Задувая в окне свечу Ты ушла на свиданье с любовником А я снесу, а я стерплю, я смолчу. (Вертинский Александр)
- Снова пензию посеял, сивый мерин, гладкий гусь! - Я люблю тебя, Расея, дарагая наша Русь! - Весь пинжак-то взади в пятнах, где валялся-то, стерво? - Ты веками непонятна! ...бабка тащит самого. Деду восемьдесят с гаком, не уралец, из минчан. Колыму прошел - не плакал, целину пахал - молчал. Горб, надсада и мозоли - что колхозник, что зэка... Профиль Сталина кололи возле левого соска, Сыновей ушедших ждали - не служившим стыд и срам, И смеялись над вождями, и скорбели по вождям. - Горе луковое, Сеня! Обоприся на плечо. Все Расея да Расея, хоть бы пел другое чо. Мят да кручен, бит да ломан - ни к чему такая жись... Слава Богу, вроде дома, на завалинку садись. Завтра стопку не проси-ко