(Памяти В.Высоцкого.)
Я не люблю предательства и боли,
фальшивых слов дешёвую игру,
мне не нужны чужие в жизни роли,
я не люблю обиды и хандру.
Я не люблю, когда из грязи в князи,
и заправляет балом чья-то ложь,
открытой не скрываю неприязни,
когда святое продают за грош.
Я не люблю потери, расставанья,
мне жаль бездомных, бедных и больных.
Тщеславья ненавижу ликованье,
и хамов не терплю, а также злых.
Я ненавижу равнодушья горы,
и бессердечности порочный круг
Я не терплю высокие заборы,
и не люблю бессмысленных разлук.
Я не люблю, когда орут мне в ухо,
и сплетничают прямо за спиной,
когда с рукой протянутой старуха,
и тянется за милостью слепой.
Я не люблю на сердце дождь и стужу.
Мне жаль
"Наталья Шерман
не забудь, что я была
Не забудь, что я была.
Впрочем, знаю- не забудешь.
Закусивши добела
Губы, вспомнишь и осудишь
Скороспелость зряшных ссор,
Недолюбленность желаний,
Бесконечных споров вздор,
Нет которых окаянней.
Не забудешь, что была,
Что любила беззаветно,
Что дождаться не смогла
Я твоей любви ответной."
не осуждайте одиноких,
у них лишь чай и ночь без сна,
и в рифму откровений строки.
они одни. они до дна.
не осуждайте их за холод,
за то, что вновь закрылись души.
у них объятий вечный голод,
они одни. и это душит.
они одни. и дома, значит,
не могут быть ключи забыты.
они на людях не заплачут,
они одни. они надбиты.
не осуждайте недовольно
их руки вечно ледяные.
они одни. и это больно.
они одни. они живые!
не осуждайте их со злости:
"тебе всегда повсюду грустно!"
они ходить так любят в гости.
они одни. им дико пусто.
и отзвучат к ночи аккорды,
и вечер весь как пять минут.
они не жалуются. гордо
идут туда, где их не ждут.
Ок Мельникова
Прости, любимая.
Я так тебя подвёл…
Я не сумел уйти от этой пули.
Ещё бы метров тридцать...
– я б ушёл, а догонять они бы не рискнули.
Прости, любимая.
Не горе – а беда!
Письмо моё придёт за похоронкой.
Ты в нём себя узнаешь, как всегда, смышлённой и счастливою девчонкой.
Прости, любимая.
Унёс я благодать – мир для тебя стал бледен и ничтожен.
Пусть пишут: «Кто-то должен умирать»...
Не верь им, милая.
Никто.
Никто не должен.
И помнил я на огненной черте,
что ты меня вернуться умоляла.
Я так старался, что из ста смертей, всего одна меня не миновала.
Но я вернусь,
по-прежнему любя, сквозь грунт пробьюсь к тебе зелёной негой.
И для тебя,
и только для тебя,
прольюсь до