Инoгда хочетcя быть тaкой женщиной-жeнщиной. Звенеть бpаслетами. Поправлять вoлосы, а oни чтоб вce равно пaдали. Благоуxaть «Герленом», теpебить кольцo, пищать: «Кaкая пpелесть!». Малo есть в ресторaне: «Мнe тoлько салат». Не стесняться декольтe, напpотив, расстегивать совcем не случaйно верхнюю пуговочку. Пpивыкнуть к доpогим чулкам и бюстгальтеры покупать толькo «Лежaби». Иметь двух любoвников, легко тянуть деньги. «Ты же знaешь — я не xoжу пешком». «Эта шубкa бы мне подошла»… Не любить ни oдного из ниx. «И потом, в гpобу, вспоминaть — Ланcкого».
А иногда хочeтся быть интеллигентной дaмой. Сшить длинное черное платье. Купить черную водолaзку, про котоpую Татьяна Тoлстая сказала, что их
У меня была соседка, которая выращивала джиннов. У нее была куча изящных разноцветных стеклянных бутылочек разного размера, с натуральными пробками, всё это она где-то заказывала оптом. Квартира была заставлена этими бутылочками. В них росли, развивались джинны. А соседка проводила всякие ритуалы, чтобы джинны становились мудрыми и сильными. Бутылочки она продавала через соцсети, и на них был спрос. Люди верили, что не они джинна выбирают, а он их. Нужно было долго ходить между бутылочками, смотреть, прислушиваться к ощущениям. Когда в теле начинались вибрации, это означало, что джинн сделал свое дело, выбрал хозяина. Вот она, сила внушения: вибрации чувствовали все. У кого-то в ладонях начи
Римма и Виталина были двойняшки, и не просто двойняшки, а самые что ни на есть близняшки. Они своей феноменальной одинаковостью изводили всех с первых дней рождения.
Единственное различие было первые дни в весе. Но за несколько дней Римма дала небольшую и естественную потерю в граммах, а Виталина, на удивление врачей наоборот – прибавила весьма существенно. Из роддома счастливый тогда еще отец забирал уже двух абсолютно одинаковых дочек. Даже в граммах!
Дома бирочки роддомовские с рук им не снимали недели две после выписки, чтобы случайно не спутать на всю жизнь – кто старшая, а кто младшая. Все же Римма родилась 28 мая в 23:40, а Виталина уже 29-го за полночь. Идентификацию потом уже осво
Она была красавица. Рыжая такая. Словно золотистая. Было видно, что другой жизнью жила. Хорошей. Где были любовь, ласка, дом. Домашних-то видно сразу. Доверчивые. Они не привыкли выживать. Потому что где-то о них заботились. Был уютный свой мир. И вдруг все закончилось, неизвестно почему.
Остались хаос, голод, тычки. Пустота. Кошка сидела и плакала. А ее только гнали отовсюду.
— Надоели, мерзкие! Спасу от вас нет! Пошла вон! — замахнулась дородная дама в пальто с мехом.
У кошки не было сил даже прятаться. Ее всю трясло. Нежели так будет всегда? Тогда зачем жить? Она не может. И тут появился кот.
Местный. Ему уже три года было. Котенком выкинули. Девочка наигралась. А ее мама расстроилась, чт
Петербург, метро.
Еду вверх по эскалатору, читаю рукопись в читалке, никого не трогаю. Рядом на ступеньке стоит юноша, современный стильный раскольников: наушники, чёрные очки, маленькая замысловатая бородка. Вдруг он подаётся ко мне и спрашивает:
— Как вы думаете, это сон?
Я:
— Что? Вот это всё вокруг нас?
— Да.
— Не думаю, хотя... Вообще сложно вот так сразу определить. А вам кажется, что сон?
— Мне — да.
— Ну, честно говоря, мне тоже иногда так кажется.
— И что вы делаете, чтобы развеять свои сомнения?
— Да ничего не делаю, просто так и живу.
— Понял.
На том и разошлись.
Ещё раз усиленно рекомендую этот город всем гражданам с маленькими и большими странностями и тем, кто планирует в буду