Сегодня папенька собрал собрание. Стукнул по столу чашкой чаю и сказал, что мы переходим на сельское хозяйство. В наличие у нас сотки две "газона", на который какает Муля, когда не промахивается. Заросшая травой по принципу "тут ромашка, тут какашка". Вот. Плюс кусты какие-то, мне как начинающему Мичурину, они все на одно лицо. Да! Хрен ещё растет. Сам по себе. И крипива. Как папа мой тамбовский говаривал. Далее, есть останки гаража. Который мы вначале не разбирали, потому что не было времени, потом денег, а теперь все - карантин. Так вот. Папенька сказал, что надо завести кур! И немного чего-то посадить. Воцарилась тишина. Коты внимательно смотрели на сковороду, где разогревался шашлык.
На обочине шоссе остался пёс. В сумерках он казался крупным, ширококостным — на самом же деле,это был всего лишь пятимесячный щенок алабая. Малыш бросился вслед, но сил у него было слишком мало,чтобы догнать автомобиль. С трудом переставляя неуклюжие лапы, запыхавшийся пёсик медленно побрел вдоль шоссе. Куда идти? Где дом? Хозяин?Вокруг ни души, по пустынной трассе лишь изредка пролетали машины, ослепляя щенка огнями фар… Темнело. Короткий зимний день подходил к концу. Малыш сел на обочину, завыл, зарыдал… Он плакал, как плачут все брошенные маленькие дети — о том, что никто во всем белом свете,не любит его и не ждет Его мир рухнул… Всего пару дней назад он жил в теплой квартире, с родным и