По-всякому баюкались
Мне жизни колыбельные -
То таборными юбками,
То лошадями белыми.
И мальчик с гордой выправкой -
Художник переломанный -
В окно с тоской выпрыгивал.
Бывало мне с ним - холодно…
Он пел, не пряча жалости
К простому, человечьему,
И тоненькими пальцами
Чертил стихи на вечности.
Шутил как шутят при смерти,
Пророчил солнце загодя -
И было солнце в близости,
И было мне с ним - загнанно…
Зеленоглазый, ищущий,
С пожаром нимба жаркого,
С плечами слишком птичьими,
Приди ко мне, пожалуйся,
Пожалуйста, в рассветное -
К плечу склонись послушному:
Мы были здесь - поэтами,
А остаемся - душами.
А остаемся лучшими
Друг в друге отголосками -
Последняя прильнувшая,
Я глажу
Мама, знаешь, я видела небо в луже -
Боялась коснуться, ведь неба всегда так мало.
Мама, скажи, почему западают в душу
Такие детали, едва достойные взгляда?
Почему я опять не хочу говорить о важном,
Ведь это важно:
Мужчины,
Узкие юбки,
Финансы,
Губы, самым ярким некрашеные,
И некто, кто поцелует вот эти губы.
Мама, я буду любимой или забытой,
Сколько будет детей,
Какая зарплата?
Мама, а Бог оставил заповедь быта,
Чтобы сказать себе веское «надо»?
Мама, я буду петь или это лишнее,
Мама, там смерть и жизнь
Или просто дворик,
Где зацветает ветром убитая вишня,
И кто-то в это цветение долго смотрит?
Мама, он будет грубым или печальным,
Сколько чая я выпью, чтобы не плакать?
Мама, то, что время в