То что отец у него гад, змей, козёл и предатель Коля знал!
Он слышал об этом на протяжении нескольких лет, раз в месяц, когда почтальонка, тётя Нина, со своей большой сумкой приходила к ним, и усевшись на кухне за стол, покрытый выцветшей клеёнкой, отсчитывала старые рубли, тройки, пятёрки, а иногда и красненькие десятки.
Тогда-то мама, бабушка и тётя Нина, в три голоса чихвостили Колиного отца, называя его Колю, сиротинушкой, а отца этими словами.
Коля помнит отца.
Его запах, его шершавые, натруженные руки, его голос. Но это спрятано глубоко-глубоко чтобы мама с бабушкой не знали.
Иначе мама начнёт кричать, ругаться плакать, а бабушка может и побить. От Коли ожидают что он начнёт нен
А если, порою, тоска тебя гложет, (бывает такая тоска, хоть беги).
Поверь, что никто тебе так не поможет,
как мордочка, хвост и четыре ноги.
Борис Заходер.
— Что делать будем, Боря? Это же надо, невесту в деревне наш сынок нашёл, — Алла прижала ладонь к щеке и закачалась из стороны в сторону.
— И что с того? В деревне люди не живут? Ломоносов тоже из деревни, между прочим, — муж развёл руками, но потом снова вернулся к своему завтраку.
Оба они были городскими до мозга костей. Ни родственников не имели в малонаселённых пунктах, ни дачи какой-нибудь. Причём, к земле не тянуло никого из них.
— Тоже мне сравнил. Зачем он так с нами? А если назло? — Алла даже кружку от себя отодвинула.
— Что назло? Женится?
— А ты думаешь, он так далеко зайдёт?
— Тебе всё кажется, что Серёжка маленький. Алла, ну а если это любовь?
— Кака така любовь? Скажешь
У меня, как у всех, не бывает все ровно да гладко,
У меня, как у всех, иногда замедляется пульс,
Но всегда отвечаю: что, в общем, все в полном порядке,
И сама я себе неустанно твержу, что прорвусь!
У меня, как у всех, иногда не хватает минуты,
Чтобы просто присесть, отдышаться, понять что к чему,
Я, как все, иногда, изменяю привычным маршрутам,
И остывший свой кофе я пью впопыхах на ходу.
У меня, как у всех, за спиной и грехи, и потери,
( Если честно, то множьте их смело на три),
И какою ценой продолжаю я в жизнь эту верить?!
Мне, порой, непонятно... Но нужно куда-то идти...
У меня, как у всех, есть конечно любимый мужчина,
Но об этом молчу , и годами ни слова о нем,
У меня,
— Гульсум, смотри кого я принёс! — Хасан бабай вошёл в дом и вместе с ним ввалился морозный декабрьский воздух.
В густом, морозном тумане Гульсум не сразу разглядела мужа и то, что он держал на руках. А между тем, тот, что лежал на руках высунул любопытную морду, которую прятал в локтевом сгибе стариковых рук, посмотрел на женщину глазами-бусинками и облизнулся.
— Абау, щенок! Хасан, зачем он нам? Откуда взял? — всплеснула руками женщина
— У Мансура собака осенью пять щенков родила, вот забрал самого смышлёного.
— Так зачем сейчас? Подождал бы до мая. Куда его сейчас? — ворчала Гульсум.
— Пока мороз поживёт дома, потом в сенях постелю. А летом новую конуру ему сделаю. Та, что от Мухтара