Однажды утром в 1961 году Эрнест Хемингуэй покончил с собой, выстрелив из своего любимого ружья в своем доме в Айдахо, пока его жена Мария спала наверху. На протяжении всей своей жизни он высказывал близким опасения, что за ним следит ФБР. Хемингуэя неоднократно помещали в психиатрические клиники, где он продолжал сообщать о подозрениях в слежке с помощью жучков и прослушки. В качестве лечения ему была назначена электрошоковая терапия - обычная практика для лечения психических расстройств в то время. Спустя годы ФБР признало, что следило за ним с 1940-х годов из-за подозрений относительно его деятельности на Кубе. Агенты тайно устанавливали "жучки" в его доме, машине и больничной палате, про
Я уверен, что у нуворишей всё — понты.
Понты — особняки: построят и не знают, что делать на четвёртом этаже.
Один мой знакомый, чуть моложе меня, но уже с четырьмя инфарктами и одышкой, построил дом, шесть лет в нём живёт и никогда не был на втором этаже — не может подняться. А у него их четыре. Потому что другой сосед построил трёхэтажный дом — значит, этому нужно еще выше.
Это психология абсолютной неподготовленности к богатству.
«Как говорила моя соседка по дому Раневская, все ордена, грамоты и звания – это похоронные принадлежности».
«Интеллигенция записывалась на «Жигули» в Тушине. Мороз, костры жгли, был старший по «сотне», у него нужно было отмечаться раз в десять дней. Если не о
Говорят, что когда-то заключённые, бежавшие из северных лагерей, брали с собой консервы.
Эти консервы не надо было тащить в заплечных мешках. Они бежали рядом сами.
Очень удобно, очень.
Когда в бескрайней тайге нечем было поживиться, консерву съедали.
Консерва до последнего не догадывалась о том, что её участь - быть съеденной. И взяли-то её с собой только для этого.
Консерва просто бежала со всеми на волю.
Жутко? Ну да.
Ну что ж, всё как в жизни.
А у вас есть консервы?
Есть. Почти у каждого в жизни была такая консерва. Вскрыть, если наступит голод. Сожрать. Выкинуть пустую баночку.
И бежать дальше.
И каждый, наверняка, хоть раз в жизни был консервой сам.
Вот Сашка. Живёт с Аней. Она д
Может не случайно...
Лето в 1987 году выдалось жаркое. У Саши через два дня начинался отпуск, а она ещё не придумала, куда же ей из города сбежать на её законные четыре недели.
«На море денег не хватит, да и билет уже не купить, вот бы куда-нибудь, где речка есть», — мечтала она, закрывая свои дела на работе. Тут к ней подошла её подруга Света.
— Санёк, ты же всё равно куда-то поедешь, да?
Саша насторожилась, ох, неспроста Света такие вопросы задаёт.
— Давай, рассказывай, что тебе от меня нужно? — нетерпеливо спросила Саша.
— Тётка моя приезжает, на две недели, лечиться. Она вообще-то хорошая, но в малых количествах. Постоянно с ней рядом находиться невозможно, она так любит заботиться и опе
Царапины
— Ты очень плохой пёс! Как тебе не стыдно! Бессовестный! - кричала девушка на молодого черно-белого французского бульдожика, который спрятался под столом. В ванной комнате женщина постарше обрабатывала перекисью водорода раны от укусов на руке. Она громко сказала:
— Оля, не переживай. Так, куснул слегка… Сама виновата. Решила воды ему подлить, когда он ел.
В комнату зашла девушка. Как только она увидела кровь, она заплакала.
— Я его ща!
— Успокойся, милая. Небольшие царапины.
— Мама, это ненормально, когда собака кидается на своего хозяина!
— Ненормально…
— Блин, шрамы останутся.
— Мелочи.
— Может, ещё раз его кому-нибудь показать?
— Оля, ты же знаешь, чем это закончи