Сыроватая деревенская улица, хотя улицей ее теперь с трудом можно назвать, так, два домишка обезлюдевших. В одном баба Катя жила, в другом тетя Маша. У её избы низинка, колеи - старая дорога. У дороги под сиреневым кустом стоит желтый облезлый стульчик крестьянской работы. Он из тёти машиного дома. Стульчик поставил Генка, самый молодой житель деревни из восьми домов, до пенсии ему
еще с десяток лет. Остальные все пенсионеры, иным уж девяносто подгребает.
Слезы градом катились по щекам, морщинистые руки безуспешно пытались найти что-то в сумке, потрепанной и местами перемотанной изолентой. Шаль, стоптанные дутыши, пальтецо с облезшим воротничком. Неожиданно подожок, с помощью которого старушка передвигалась, с гpoxотом упал на пол. И очередь словно ожила, заколыхалась, загудела.
– Можно побыстрee, а? Мне вот еще на автобус надо успеть! Уже пять минут слушаю эти причитания, - надменно произнесла перегидрольная блондинка со щедро подведенными бpoвями в норковом полушубке.
– Оно и правда. Дoлго стоим. Я и так после вчерашнего еще не отошел. А ты, Колян? Хорошо пoсидели! Ну да сейчас похмелимся, нормально будет! Бабка только
Когда брала её из детского дома, ей было всего 5 лет. Мы дружно жили вплоть до её 15-летия...
То есть 10 лет счастья – срок немалый. Когда Алисе было 13 лет, у меня появился мужчина, с которым мы вскоре поженились. Переехали к нему, мою жилплощадь стали сдавать. Материальных проблем не было и нет, про эту сторону и говорить не нужно.
Наташе исполнилось шестнадцать, когда она познакомилась с дядей Колей. Мужчине на тот момент было тридцать два. Он работал с отцом девочки и часто бывал у сослуживца в гостях.
Юная красотка произвела на Николая неизгладимое впечатление.
«Будет моей женой, – решил он, – сам же и воспитаю».
Игнатий Зубин, не переодевшись с дороги, не сменив армейскую форму на цивильную одежду, выбежал за калитку посмотреть на неожиданный сентябрьский снегопад, да так там и застрял…