Пётр Сынгаевский * * * Пороши, снежок, пороши. Нет на улице ни души. Сердце, как же нам быть с тобой: не обласканы мы судьбой. Я не знаю, который час, я не знаю, кто любит нас. Всё равно буду ждать зарю и с любимой поговорю. Не томи меня, не томи, подними меня, подними над молчаньем и клеветой, над печалью и маетой. И заметить я не успел, как нечаянно поседел... Подожди меня, подожди, подожги меня, подожги ! Не напрасно ль тебя я жду у сомнений на поводу? Видно, слишком ты молода - в этом именно вся беда. Пороши, снежок, пороши. Нет на улице ни души...
Я хочу вам признаться, друзья, Что умею готовить немного. Кто не верит, тому Бог судья, Но прошу: не судите их строго. Женским делом считались всегда Кухня, церковь и дети в придачу. За годами летели года, Жизнь для нас усложнила задачу. И теперь дамы чинно сидят В бундестагах, сенатах, кнессетах, Бьют девчата на ринге девчат, А хозяйки, увы, в раритетах. Мы в химчистку и в школу детей, В магазины несёмся аллюром, Чтобы дать благоверной своей Целый день на массаж с педикюром. Страшно думать, что это пока, Грудничков мы не кормим ночами. У мужчин к счастью нет молока, А иначе, что было бы с нами. Сковородка шкварчит на огне, Масло брызгает лавой вулкана… Я на кухне, как волк в западне.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Александр Блок, 1905