Из письма А. С. Пушкина жене Н. Н. Пушкиной
30 октября 1833 г. Болдино
Вчера получил я, мой друг, два от тебя письма. Спасибо; но я хочу немножко тебя пожурить. Ты кажется не путем искокетничалась. Смотри: не даром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона. В нем толку мало.
Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе <------->; есть чему радоваться! Не только тебе, но и Парасковьи Петровне легко за собою приучить бегать холостых шаромыжников; стоит разгласить, что-де я большая охотница. Вот вся тайна кокетства. Было бы корыто, а свиньи будут.
К чему тебе принимать мужчин, которые за тобою ухаживают? не знаешь, на кого
ГЕРА
В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли...
А. П. Чехов
Садовая улица... Само название у нас невольно ассоциируется с красотой.
Видимо, неслучайно именно на этой улице было столько красивых девочек. Помните, какой обаятельной была Бякова Наташа, чувственно- манкой Люда Головина...и, конечно же, утонченно- красивые сестры Герасименко. Когда они подходили к школе, невозможно было не задержать на них взгляд. Господь их щедро наделил яркой красотой, которая завораживает, восхищает, восторгает, перед которой благоговейно замирает мужское сердце.
Конечно же , у нашей Валюша было множество поклонников, которые вздыхали по ней тайно и явно, но это не делала ее в
Знойным июльским днем 1886 года тоненькая, миниатюрная девушка по имени Фейга-Ита вышла на перрон Могилева. Ее мама Хана недавно умерла, и 20-летняя Фейга-Ита приехала в Витебск из соседнего городка Лиозно в сопровождении отца, Менделя. Она приехала, чтобы выйти замуж за своего двоюродного брата Хацкеля. Он был на три года ее старше, работал помощником на большом селедочном складе и жил около городской тюрьмы на Песковатике.
Именно там, в маленьком деревянном домике на окраине Витебска, Фейга-Ита и Хацкель поселились после свадьбы.
И дом этот, и вся округа мало чем отличались от Лиозно: лачуги с маленькими дворами, где толклись куры и козы, немощеные дороги, которые, в зависимости от врем
Лицом к лицу лица не разглядеть...
- Мама, ну не пеки ты эти пирожки! И блинчики не пеки! Посмотри на себя, мамуль. Ну посмотри в зеркало, мама! Сейчас посмотри! - Люба силой подтолкнула мать к большому зеркалу в прихожей.
- А что смотреть-то, доча? Что я там не видела? - невысокая полная женщина стояла перед зеркалом, одергивая полинявший халат в цветочек, - Нормально я выгляжу. Любаша, я ж не девушка молоденькая, чтобы прихорашиваться. Замуж ты собираешься, а не я. Я туда после твоего папы больше не ходила. И не пойду, - пыталась отшутиться мать.
- ЭТО нормально? Мама, где нормально? В каком месте? На весы ты давно становилась, а? Тебе не пирожочки надо есть, а огурцы и яблоки. А халат в
Мама
Я всегда стеснялась своей матери. У моих одноклассниц и у многочисленных двоюродных и троюродных сестер были утонченные мамы, образованные, кокетливые. Они смотрелись рядом с нами словно старшие сестры, и относились мы к ним так же - восхищались, таскали тайком помаду, примеряли их туфли.
Моя мама была родом из какой-то глухой деревни. Некрасивая, говорила безграмотно и, кажется, даже писать толком не умела. Мне всегда было непонятно, почему мой образованный и умный папа выбрал себе в жены такую посредственность. Его первая жена была красавицей - она смотрела с фотографий насмешливыми глазами, и я всегда жалела, что не она моя мать. Ее сыновья тоже были все как с картинки, и я просто
Случай в дороге.
1980 год. Я возвращаюсь из отпуска в часть.
Ночной поезд "Москва-Архангельск" еле ползёт. Снег валит уже вторые сутки.
В плацкарте не продохнуть. Пахнет потом и кислой капустой, кто-то уронил банку в проходе.
Приближается моя станция. Все спят. Попытался разбудить проводницу. Она, проклиная всё на свете, встала и пошла впереди меня к тамбуру.
Поезд притормозил. Он здесь не останавливался, только притормаживал.
Она открыла дверь. Ей было плевать на меня.
– Прыгай быстрее, – сказала и зевнула.
Я прыгнул. Попал в сугроб. Встал. Отряхнулся. Меня должна была ждать машина. Но никто не ждал. Я не знал тогда, что она застряла в снегу в 20-ти километрах отсюда.
Ну, дум