Первым спрыгивает с подножки Леха, с наслаждением потягивается, подняв кверху руки, как будто после долгого пути наконец-то достиг желанной цели. Весь день мотался в душной кабине, теперь предстоял законный привал с ночевкой.
Солнце уже садилось. Лёха моментально сбросил с себя одежду, остался в одних трусах. Мускулистый, ладно скроенный. Волосы темные — копна, в лице есть что-то восточное, взгляд черных глаз быстрый, решительный: наверное, еще в дальней родовой линии примешалась чужая кровь. Да...Влюбиться в такого парня, конечно, можно...
-Скидывай свою амуницию, купнемся! -предложил он напарнику Косте Тихомирову, носившему солдатское хэ-бэ. Тот весной только вернулся со службы.
-Вода холодная.
-Да не выдумывай! Одна красота — освежиться!
Леха смело, с разбега, бултыхнулся в воду, замахал руками к середине реки, там перевернулся на спину, чтобы пригладить волосы. Хоть и сжимала его холодком августовская струя реки, он демонстрировал перед товарищем невозмутимое спокойствие.
Костя лишь сполоснул ноги и, давая им отдых, курил, примостившись на бугорке: приятно было расслабиться после дорожного напряжения. Он любил эти дальние рейсы в город, которые были не слишком часты - раза два в месяц.
Побудоражив вечерний покой реки, Леха вышел на берег, переоделся за кустами.
-Зря ты не искупнулся, водичка - просто мёд!
Он посмотрел в автомобильное зеркало, осторожно подправил расческой вороные волосы.
-Ну, чего задумался, пехота? Давай теперь подрулим к дому, чем здесь ночевать. С нашим товаром не пропадешь — любая дверь открыта. Постучал ногтем по одному из баллонов.
Добавили в радиаторы воды и, переехав через шоссе к селу, остановились возле крайней избы. Леха своей бестрепетной рукой тотчас достал из ячейки баллон, Костя попытался возразить:
-Зачем транжиришь газ? Хоть бы до места довез.
Леха с веселой усмешкой глянул на товарища, ответил шуткой:
-Рядовой Тихомиров, во-первых, перед тобой сержант запаса. Во-вторых, твое дело крутить баранку, за газ отвечаю я. Перенимай опыт старших — в жизни пригодится.
-Опыт...иронически хмыкнул Костя.
-А что? Ты бы хотел, чтобы я вкалывал за тридцать рублей? Газ — вещь дефицитная. Должен же я иметь хоть на выпивку какой-то приварок! Ну, а тут, сам понимаешь, особый случай, так сказать, товарообмен за ночлег и прочее. Со мной не пропадешь.
Леха взвалил баллон на плечо и уверенно, на правах знакомого в этом доме человека, отнес его в палисадник, где был прилажен к стене железный газовый шкаф.
На крыльцо вышла пожилая женщина, заискивающе заулыбалась.
-Ах, вон кто к нам пожаловал! Добры молодцы!
-Привет, тетя Катя! — поздоровался Леха. -Газ есть?
-Ни капелюшечки! Три дня, как кончился.
-Отпирай шкаф - счас заменим.
Он моментально отвернул ключом накидную гайку со штуцера и подсоединил новый баллон.
-Спасибо. Вишь, как складно получилось. Свои-то плохо возят, дак мы Теперя уж больше на вас имеем надежду -благодарила хозяйка.-Проходите в избу, проходите!
Поднимаясь по лестнице, Леха довольно подмигивал Косте: дескать, мотай на ус.
-А где Люба?
-Ушла только к соседке, скоро придет, — поспешила заверить Катерина Михайловна. - Попейте-ка пока молочка, небось целый день в дороге.
Подала на стол кринку и два стакана. Едва принявшись за еду, услышали, как прострочила по лестнице Люба. Она увидела у крыльца машину - поняла, какие гости в доме: не первый раз останавливались.
-Только ты — за порог, а тут кавалеры явились, — пошутила Катерина Михайловна.
-Здравствуй, Любаша! —в один голос сказали парни.
-А я видела, как вы днем в город проезжали.
Люба поправила перед зеркалом черные, с каштановым оттенком после хны, волосы, потрогала рубиновые клипсы, утонувшие в пухленьких мочках ушей. Кажется, осталась довольна собой. Парни с интересом поглядывали на нее: ладная, круглолицая, как наливное яблочко, Шерстяную кофточку повесила на спинку кровати, осталась в легком безрукавном платье.
Катерина Михайловна хлопотала, собирая ужин: принесла малосольных огурцов и глазунью, наверное из десятка яиц, в большой сковороде. Поставила поллитровку.
-Это вам, молодцы хорошие, за услугу. Без газу-то теперь как без рук. Включил, раз-два —и готово.
-Что ты, тетя Катя! Мы тебе деньги отдадим, — посовестился было Костя.
-Еще выдумай!
Леха попридавил носок Костиного сапога: дескать, помалкивай, пентюх, раз дают - бери. За столом он. чувствовал себя по-домашнему; ловко сорвал белую головку с бутылки, налил и женщинам. Люба, работавшая продавщицей в деревенском магазине знала уже горький вкус водки.
Не отказалась выпить полстопочки и Катерина Михайловна. Леха был более всех разговорчив, льстил хозяйке.
Вот это — закусь, тетя Настя! И огурчики, и яишенка — первый сорт!
-Ешьте, ешьте, мало — дак еще толкну яиц-то: у нас куриц много. Который будет зятем, того блинами да лепешками закормлю!
Развеселилась Катерина Михайловна. Шутки шутками, а парни ей приглянулись, особенно Леха: легкий на слово и дело. И Костя характером - золото, только разве что молод для Любоньки. Правда, не до разбору, если дочь уже раз оступилась в жизни. Сама-то она вроде не так переживает, думает, век молодая будет, но придет время — спохватится.
Старшие две дочки — в городе, у тех все благополучно, а эту около себя держала и недоглядела. Так уж быть греху.
-А что, тетя Катя? Мы с тобой нашли бы общий язык, не ругались бы, как другие, - согласно ответил Леха, наливая себе с Костей по второй стопке.
-Знамо дело, чего ругаться-то? Все ведь болтают, что теща такая да сякая!
-Да хватит вам! Нашли разговор, — недовольно прервала их Люба.
Ее круглые щеки зарумянились, карие глаза подернулись влажным блеском.
-Не серчай, Люба.
Леха тронул ее обнаженную руку. Костя тоже неравнодушно поглядывал на Любашу, его притягивала и смущала глубина ее глаз; женщина оставалась для него загадкой. Он не был находчив в разговоре, особенно с ней, чувствовал разницу в житейском опыте, но с каждой встречей Любаша нравилась ему все больше, и сейчас, сквозь хмель, он смотрел на нее с обожанием.
Да пересек дорогу добытный друг-приятель Леха Кудрявцев. Ему плевать на то, что дома дожидается жена; мелет языком что попало. Так бы и подсказал Любаше, чтобы поостереглась.
-Может, что привезти надо из города? — сулил Леха.
-Сама в магазине работаю - похвасталась Люба.
-Да, магазинчик твой на бойком месте, при самой дороге мимо не проедешь. Помнишь, как я первый раз заскочил, а ты меня выпроваживала, дескать, закрываю на обед?
-И правильно, не столько сельские, сколько проезжие одолевают.
-Ночевать останетесь? — спросила Катерина Михайловна.
-Неплохо бы. Поутомились за день, да водитель у меня под этим делом.
Леха щелкнул себя по подбородку. Все обратили внимание на Костю, словно только теперь вспомнив о его присутствии; Люба смотрела на него со снисходительной ласковостью, как на подростка, которому сделали поблажку за общим столом. Несмотря на военную службу, он был жидковат, узок в плечах, светло-русые волосы, успевшие отрасти за лето, были послушными и мягкими; как и его характер, а глаза — безгрешно-голубыми.
-Опять на сене ложитесь, - сказала Катерина Михайловна. - Только не вздумайте курить, ради бога.
-Ну что ты, тетя Катя! Уж мы-то технику безопасности знаем.
Легли на поветь, на сене. Леха несколько минут беспокойно поерзал, тронул напарника локтем.
-Видишь, сыты и пьяны, и нос в табаке. Товарообмен. Я говорю, со мной не пропадешь. Коська! Спишь, что ли? Ну ладно, дрыхни, я пойду покурю да пригляжу за машиной.
Вышел на крыльцо, а следом послышались легкие шаги по лестнице и голос Любы.
-Ой, какая темнотища-то! Чего тебе не спится?
-Какой тут сон, ведь рано утром уедем. Едва дождался этого рейса.
-Полно выдумывать-то! — отвечала она, а самой, может быть, было лестно.
-Ой-ей, косточки хрупнут! Лёш, пусти!
Надолго повисла тишина, слышно было только, как сыто отдувается на дворе корова. Наконец Леха, словно запыхавшись, выдохнул.
-Пошли прогуляемся к речке...
Их голоса растворились в ночи. Костя, стиснув кулаки, лежал ничком на сене: третий лишний.
Не мог оставаться на повети, чувствовал себя обманутым...
Было желание сейчас же завести машину и уехать
«Леха соблюдает свой интерес, а я-то что, адъютантом к нему приставлен? С другой стороны, чья вина, если он ей приглянулся? Только неужели она верит ему, неужели не поймет этого пустозвона? Эх, Любаша, Любаша!»
Думал задать храпака на свежем-то сене — отшибло всякий сон. Стараясь не побеспокоить хозяйку, осторожно вышел на улицу, неприкаянно побродил туда-сюда. Где-то на другом конце села гомонили парни. Один за другим гасли огни.
По шоссейке проносились машины. Наверное, туда, вверх по реке, увел Леха Любу.
Костя забрался в кабину, накинув на себя фуфайку, прилег на сиденье. Маялся, не зная, как дождаться утра. Услышал шаги по доскам у крыльца, настороженно затих.
-Хватит нам полуночничать.
-Обожди.
-Думаешь, мама спит?
-В избе — мать, на повети — Коська: некуда податься, — посетовал Леха.
-Бессовестный! — без упрека сказала она.
Костя едва сдержался, чтобы не выдать себя, — запершило в горле.
-Эх, Любаша, увезу тебя я в тундру!
-В тундру не хочу, холодно.
-Вот ездили бы мы мимо вашего села и могли не встретиться.
-Невелика беда — нашлись бы другие, девушек у нас пруд пруди.
-Скажешь тоже! — возмутился Леха. -Да, кроме тебя, мне смотреть-то ни на одну не хочется.
«Ну и болтун!» — поразился Костя.
-Так уж и поверила, — тешила себя Люба.
-Да я бы тебя на руках носил! Вот таким манером...
Люба тихонько ойкнула. Костя представил, как Леха держит ее на руках,
«Глупая, глупая! Чем затмил он тебе рассудок? Ведь морочит голову, как цыган», - сжимался от досады Костя, боясь пошевелиться в тесноте кабины.
-Спать давно пора. Пусти...
-Жаль, что уезжать рань раннюю. Слушай, Любаша, а кто был...?
Дальше Костя не расслышал его вопроса.
-Какое это имеет значение? Я ведь не спрашиваю, кто тебя дожидается дома: невеста или жена, — капризно ответила она.
Чуть слышно скрипнула дверь, Любовь ушла в избу. Леха выкурил папиросу, крадучись поднялся на поветь. Не найдя на сене Костю, он несколько раз окликнул его - тишина. Подивился такому исчезновению, но не стал шуметь, воткнулся тяжелой головой в сено, чтобы успеть малость храпануть.
Костя знобко ежился в остывшей, кабине, но не шел на поветь: ни спать рядом с Лехой, ни ехать с ним не хотелось.
«Перейти на другую машину — и кончено, — думал он.-Пусть крутят любовь, только без меня. Про кого это он спрашивал ее? И почему она так безразлична к тому, женат он или нет?»
Терялся в догадках Костя, не в силах расшифровать случайно услышанное....
Утром газовоз покатился дальше по шоссе, навстречу встающему солнцу. Приятели потряхивались в кабине невыспавшиеся, помятые. Леха пытался завести разговор, но Костя не был отзывчив, молчаливо крутил баранку.
-Я прихожу на поветь — тебя нет. Что за чудеса, думаю. Может, озяб да перебрался в избу? Или в клуб ушел к деревенским девкам?
-Говорю, спал в кабине.
-Вот чудак! Небось втихаря провожал какую-нибудь зазнобу? - не поверил Леха. - Правильно делаешь, не теряйся. В дальнем рейсе всегда надо иметь ночлег. Видал, какую базу мы с тобой наладили! Со мной не пропадешь.
Кругом стоял туман, машина ныряла в него, и снова, пробившись к солнцу, ровно, на прямой передаче, пел мотор.
Кабина прогревалась.
Убаюкивало.
-Спать жуть хочется. - сказал Леха, надвигая на глаза кепку.
Косте надо было следить в оба за опасной в тумане дорогой. Главное — миновать свой райцентр, а там, считай, дома...
После поездки в город у Лехи Кудрявцева — выходной: спит чуть не до обеда. Утром вполглаза видит, как жена с медлительной ленцой, покорявшей его, ходит по комнате, как она причесывается перед зеркалом шифоньера, подняв кверху полные белые руки.
Волосы у ней цвета спелой ржи, ручьистые, их запах остался на подушке. Лехе вдруг становится совестно перед женой, что всю ночь проспал как убитый, он подзывает ее.
-Надь, подойди на минутку.
Она присаживается на кровать, еще теплая, разомлевшая после сна. Леха обнимает ее, но Надя вырывается из его рук и говорит с некоторым капризом.
-Разыгрался безо время. У тебя свободный день, а мне на работу надо.
Может быть, она и подозревает в чем-то его, да где доказательства? Нет и не будет. Это у себя в колхозе чуть шаг в сторону ступил - всем известно, а до той деревни далеко — почти сто километров.
Леха спокоен, он поворачивается на другой бок, потягивается, снова закрывая глаза. Сквозь сон слышит, как жена готовит завтрак, как приходит нянчиться с Толиком теща.
-Ты возьми его к себе, а то он не даст отдохнуть Леше, говорит Надя.
-Поди, не столько усталой, сколько похмельной. Беда нынче с мужиками.
-Да нет, просто после дороги...
-Знамо, не близкий конец до городу-то. Дров-то когда мне попилит?
-Скажу я ему.
Кормят и одевают Толика, уходят все вместе. Леха доволен заботливостью жены, доволен тишиной в доме. Раньше, когда все жили под одной крышей в старой избе, ему не было такой свободы, конфликтовал с тещей.
Теперь -сам себе хозяин, и ругани меньше. Без тещи тоже нельзя: она и с Толиком нянчится, и корову, и огород, можно сказать, для них содержит — все снабжение от нее. У самих-то — лишь куст смородины за штакетником: год назад дали новую квартиру. Надя все отхлопотала, работает она в колхозной бухгалтерии.
Проснулся Леха в полдень. В комнате — как бы янтарный свет, потому что стены, потолок, пол — из свежей, еще не потускневшей, сосны. Разминаясь, походил по чистому половику, заглянул на кухню. В чугунной утятнице на плите стояла картошка с мясом — разогрел ее. Выпил полкринки молока.
Потом, все еще отходя от сна, посидел на приступке крылечка. Вспомнив утренний разговор, Леха взвалил на плечо бензопилу и не спеша направился к теще: надо уважить старуху.
На пути было препятствие, которое трудно миновать - магазин. Несмотря на страдную пору, возле него роились мужики: кроме своих высадился десант с леспромхозовского фургона, да приехавшие отпускники кантуются.
Поневоле пришлось притормозить.
У Лехи после поездки в город в кармане — вакуум, но он надеется, что кто-нибудь выручит, потому что сам не бывает жаден, когда есть что налить. Прислонил к стенке пилу, покуривает. И пяти минут не прошло явился старый знакомый, Семен со своим товарищем.
-М-да, что-то сегодня много народу?
-А привезли красное, «Искорку» — всего рупь двадцать семь, — подсказал Семен. Может, взять?
-Конечно, лучше бы беленькую, недовольно поморщился товарищ.
-Да шут с ним, бери по пузырьку на брата, — распорядился Леха, боясь, как бы не сорвалась опохмелка.
Магазинная закуска — сто пятьдесят граммов сыру — сразу померкла перед копченым карасем, которого извлек из своей немудреной сумки Семён. Другого такого рыбака не найдешь: его лодку-плоскодонку то и дело можно видеть на озере. Утолили жажду, стали прихваливать карася.
-Вот это — дары природы! — На удочку или как? — спросил Лёха.
-На удочку не вдруг его возьмешь, мережки ставлю.
-Ты бы хоть взял меня разок на рыбалку, Семен Иваныч, — набивался Леха.
-Можно, - нехотя согласился Семён. - Куда с бензопилой-то?
-Обещал теще дров напилить.
-Хорошее дело...
Опохмелившись нахаляву, ободренный Леха зашагал дальше. Не заходя в избу к теще, запустил бензопилу и принялся разделывать дрова. Работалось легко, с настроением, потому что знал — будет «стимул».
Довольная теща и сынишка наблюдали из окна, как, чихая сизым дымом, пила неутомимо режет и режет дерево, как летят из-под цепи фонтаном крупные опилки. Потом вышли на улицу: теща стала укладывать чурбаны, а Толик — играть опилками. Много насыпалось их.
Раскромсав хлысты, Леха в одной майке сидит на чурбаке, с наслаждением курит. По подворью стелется бензиновый дым, тишина закладывает уши после продолжительной трескотни. Толик вроде бы увлечен своей игрой, но вдруг спрашивает:
-Папа, когда ты мне велосипед купишь?
-Да ты еще мал! — улыбается Леха. - Вот подрастешь, обязательно куплю.
-Ничего не мал — я пробовал на трехколесном.
-Сейчас уж лето кончается, - отговаривался Леха. - Будущей весной пойдем с тобой в магазин и скажем: тетя Маруся, продай Толику велосипед.
-Ага! А какого цвета?
-Какой будет.
-Лучше красного, как у Вовки Хазанова.
-Хорошо...
-Ты в мокрой-то майке не остынь, — позаботилась теща. -Смотри-ка, сколько накатал дров! Простой пилой проширкал бы не один день. Пойдем, батюшко, в избу.
Леха не спешит, с достоинством докуривает сигарету: знает, что угощение от него не уйдет... Домой он возвращается навеселе. Бензопилу оставил у тещи, сына несет на руках и, что бы тот ни попросил, охотно обещает.
-Купим, Толик, купим...
А Толику не дает покоя одно видение: красный сверкающий велосипед, такой, как у Вовки Хазанова.
Он уже не раз снился ему...
Дорогие читатели, рассказ получился длинный, поэтому окончание опубликую завтра утром в нашей группе - подписывайтесь, вступайте, чтобы не пропустить итог - чем закончится история...
Адрес нашей группы прежний
Комментарии 9