БЕСПОДОБНЫЕ ОДНОСТИШЬЯ ОЛЬГИ АРЕФЬЕВОЙ...

Я не сдурела. Я вообще такая.
Чего стесняешься? Ведь голая-то — я!
А головная боль сегодня в ж%пе…
Уж если изменять — так сразу многим!
Чем хуже голос, тем короче юбка…
Люблю вас. Просто в очень редкой форме.
Любить Вас с Вами легче, чем без Вас…
Лежать, молчать! А то я растеряюсь…
И ты любви покорен? Это возраст…
Опять мы так бездарно артистичны…
Забыла. Мы чего уединились?
Я гений. Парадоксы — лишь прикрытье…
А мне легко всё время прибедняться?
Я влюблена, бесспорно. Но в кого?
Вам садо-мазо? Ну садитесь, мажьтесь.
Я даже в глупостях порой умней, чем надо…
Да, ты по-крупному умеешь мелочиться…
Как утомляет симулировать нормальност

ТАКА ЖИСТЬ...

Баба Маня надумала помирать. Была пятница, обеденное время, похлебав пшённого кулешу, запив его молоком, она, утерев передником рот, глядя через стекло кухонного окна куда-то вдаль промолвила обыденным, бесцветным голосом:
— Валькя! Пасля завтря помирать буду, в воскрясенье, аккурат пред обедней.
Дочь её Валентина, передвигая на плите кастрюли на мгновенье замерла, потом резко, всем телом развернулась лицом к матери и села на табурет, держа в руках тряпку:
— Ты что это надумала?
— А время кончилася, всё таперича, пожила, будя. Подсобишь мяне помыться, одёжу новую из смертного узялка достань. Ну, ета мы пасля с тобою обсудим, хто хоронить будить, хто мяне могилку рыть станить, в

Женщину в пятьдесят лет муж бросил.

Тридцать лет прожили, и в горе и в радости, как говорится, дочь хорошую вырастили, и вдруг: прости, ухожу, новая семья образовалась. Да, она моложе. Да, ребенка родила. Сына Сашенькой назвали.
Она за собой всегда следила: и салон красоты регулярно посещала, и гардероб обновляла, и косметикой пользовалась, но ведь было для кого - для мужа дорогого. Она и готовить любила, когда это кому-то было нужно.
А сейчас одна осталась. Жесточайшая депрессия подавила все желания: не хотелось утром просыпаться, есть не хотелось, разговаривать, на улицу выходить. Жить не хотелось. Дочь семью оставила, приехала из другого города мать спасать, а как тут спасёшь, если та ле

Сыну...

Я тебя создала из любви и из страсти,
Из мечты, из надежды ,из Жизни своей!
Я тебя создала из огромного счастья-
Острой близости двух непохожих людей.
Я укрою тебя и крылом и молитвой.
Угадаю твой голос за тысячи верст.
Я приду к тебе даже больной и разбитой,
Даже если не станет ни солнца ни звезд.
Я пойму — если вдруг совершишь ты ошибку.
Я прощу — даже если никто не простит!
В этом мире суровом коварном и зыбком
Моя верность от горя тебя защитит.
Все печали твои, слезы боль и ошибки-
Я взяла б на себя…если б только могла!
Чтоб ты знал только радость, тепло и улыбку,
Чтобы в жизни твоей вечно длилась весна.
Ты во мне, ты вокруг — мы единого части.
Моей жизни хозяин и господин.

Жили-были две сестры.

Старшая Валя - красавица, успешная, богатая.
Младшая Зойка - горькая пьяница.
Насчёт красоты к тому времени, о котором идёт рассказ, уже нечего сказать было: 32-х летняя Зойка больше на древнюю старуху была похожа.
Сама тощая, лицо синюшно-опухшее так, что и глаз не видно, тусклые волосы, давно не знающие ни мыла, ни расчёски грязной паклей торчали в разные стороны.
Валю упрекнуть не в чем, немало приложила времени и денег, пытаясь вытащить сестру из трясины алкоголизма: в дорогие клиники её возила, к бабкам-колдуньям - всё бесполезно.
Купила ей квартирку уютную, но оформила на себя, чтобы Зойка за бутылку не променяла.
Через полгода из обстановки в квартире оставал

Притча о табличке

Однажды один человек, прогуливаясь по улице, увидел сидящего на краю дороги старичка.
— Старик, ты мудрый, скажи мне, вот я не старый и сильный мужчина, но нигде не могу найти работу, у меня сын — бездельник, дочь гуляет, а жена ничего не делает по дому. Как все исправить?
Старик отвечает:
— Повесь у себя на двери табличку и напиши на ней: «Так будет не всегда»
Через некоторое время его сын занялся своим делом, дочь вышла замуж и стала хорошей женой, и заботливой супругой своей он стал очень доволен, да и сам устроился на хорошую работу.
Однажды, проезжая на своём автомобиле, он вдруг повстречал того самого старика на дороге.
— Ну что, старикашка, всё сидишь? А у мен