Перед 79-й МСБ наступали 50-я, 22-й пехотные дивизии, танковая 18-я бронегруппа противника. Он был вооружен до зубов, имел также пушки и поддержку с воздуха. Только 10 июня авиация врага произвела на морпехов свыше 1000 самолетовылетов, сбросив 2600 бомб. Превосходство в силах и средствах было полностью на стороне врага.
Поэтому уже после первых атак фашистов 79-я МСБ понесла потери – безвозвратные и как сейчас говорят – санитарные. Вот один из примеров.
«Ожесточенный бой развернулся за высоту 124,0, которую обороняла 5-я стрелковая рота 2-го стрелкового батальона… Не добившись успеха фронтальной атакой, противник применил обходный маневр, ему удалось окружить 5-ю стрелковую роту. В неравных боях рота понесла значительные потери, была сведена в один взвод, который возглавил политрук Яковлев. Горстка храбрецов десять часов вела бой в полном окружении и только после получения приказа об отходе бойцы смелой атакой прорвали фронт окружения и вышли к своим войскам».
Город героев, которых предали
К 14 июня в составе 79-й МСБ остался один батальон. При этом морпехи стояли насмерть, не допуская прорыва фашистов к Северной бухте. Они сражались с беспримерной стойкостью и храбростью, подпускали вражескую пехоту на близкое расстояние, после чего расстреливали ее в упор.
В один из последних дней обороны бойцам удалось организовать нападение на фашистов. Один из ее участников рассказывал:
«…неохватная глазом толпа атакующих, серая, выгоревшая, почти поголовно белеющая бинтами, что-то ревущая масса производила такое жуткое впечатление, что изрядно выдохшиеся за день немецкие роты обратились в бегство».
30 июня пал Малахов курган. Остатки 79-й бригады – боевые товарищи Андрея Арькова – отошли к окраинам города. 1 и 2 июля они воевали, прикрывая эвакуацию Севастополя. Почти вся бригада погибла, остатки личного состава частично эвакуировали, а небольшая часть ушла к партизанам.
В это время командиры убегали ночью, под прикрытием темноты. По приказу ставки все командование – 232 офицера – эвакуировали морем или самолетами.
Трудно описать, что чувствовали в то время защитники Севастополя. Предательство, боль потерь (не только города, но и как потом окажется – 156 тысяч боевых товарищей), страх и полное отсутствие понимания, что творится вокруг. Около 80 тыс. человек были брошены на произвол судьбы, хотя они готовы были «воевать и драться».
Севастополь называют «городом русской славы». На самом деле было бы честнее (отнюдь не отнимая славы у безвестно павших, а наоборот – отдавая почести забытым и брошенным, среди которых, возможно, был и Арьков) назвать Севастополь городом «преданных героев».
На краю Европы
После ранения для героя моего повествования начинаются адские месяцы плена. К 1 июля в фильтрационном лагере Севастополя и на станциях сбора военнопленных находилось 71240 человек. Примерно половина из них использовалась на различных работах: в войсках и организациях, в строительстве дорог, укреплений и береговой обороны на железной дороге, предприятиях и т. п. Единицы сбегали, кого-то расстреливали, известно даже и об 340 освобожденных (13 украинцев, 1 фольксдойче, 1 белорус, 325 татар).
Остальных, по данным штаба тыла 11 немецкой армии, отвезли румынским транспортом в шталаг 370 (лагеря для рядовых, офлаги – для офицеров) в Херсоне, а 3174 раненых, среди которых мог быть и Арьков, в Славуту и Шепетовку.
Кроме того, часть пленных отправили в дулаг (пересыльный лагерь) и шталаг Запорожья и Днепропетровска. Заключенные защитники города русских моряков содержались в загонах под открытым небом без элементарных условий. Их бедственное положение осложнялось нехваткой в городе воды.
Как бы там ни было, но 12 октября, по всей видимости с первой партией, Андрей Арьков прибыл в шталаг 302 (II H), Гросс Борн – Редериц (Gross Born – Rederitz), что как раз открылся. Сейчас его местоположение соответствует Надажице (Nadarzyce) в Велькопольском воеводстве.
Комментарии 1