(Продолжение)
✅Издевательства над царственными узниками;
Таким образом, Царская семья находилась в полной изоляции от окружающего мира. Единственным кругом общения для неё были красноармейцы. И находиться среди этих людей было каждодневным тяжёлым испытанием для узников. Камердинер Царя Чемодуров писал: «Поведение и вид красноармейцев были совершенно непристойные: грубые, распоясанные, с папиросами в зубах, с наглыми ухватками, они возбуждали ужас и отвращение». Императрица так же упоминала в дневнике, что охранники к ним были приставлены «вульгарные и неприятные». Приведём примеры из воспоминаний самих красноармейцев.
Цареубийца Пётр Ермаков в 1934 году давал интервью американскому журналисту Ричарду Халлибертону, который специально для этого приезжал в Свердловск. Ермаков в то время был болен раком горла и лежал в постели. Слабым, охрипшим голосом, непрестанно кашляя, он при этом живо и охотно рассказывал журналисту, как охранники каждый день нарочно подвергали Царя и его семью разным унижениям, чтобы они ни на миг не забывали, что у них тюремный режим и что они заключённые.
Для этого, например, комендант и охранники не давали им есть одним, но подсаживались к ним за стол и своим вольным, дерзким поведением всячески их оскорбляли. Они лезли в их тарелки руками, забирая лучшие куски, говорили грубости. Ермаков добавлял, что комендант Авдеев был таким пьяницей, а охранники такими животными, что рядом с ними вообще противно было есть.
Это говорил Ермаков, который сам был уголовным преступником и три года провёл в заключении и ссылке. И если ему неприятно было есть вместе с этими людьми, то можно себе представить, каким испытанием это было для Царской семьи.
Порой красноармейцы оставляли семью без самого необходимого. Императрица писала в дневнике: «Солдаты выпили всю воду из самовара». В том же интервью Ермаков рассказывал, как однажды Царица попросила, чтобы солдаты перестали шуметь рядом с её комнатой и услышала грубый ответ, что солдаты могут шуметь, сколько хотят, потому что не они заключённые, а она. Порой и по ночам нетрезвые красноармейцы не давали узникам отдохнуть.
Государыня писала в дневнике: «Спала едва ли четыре часа, караул так сильно шумел».
Красноармеец Виктор Нетребин в своих мемуарах, которые были недавно найдены в Государственном центральном музее современной истории России, описывал, как он ежедневно развлекался тем, что во время обеда Государя и его семьи садился с балалайкой на подоконник и распевал самые революционные песни.
Нетребин сам признавал, что это было очень грубо, но он не мог отказаться от удовольствия поглумиться таким образом над Царём. Нетребин с издёвкой замечал, что, может быть, артисты в театрах пели для Царя и получше, но зато революционные песни Царь слышал впервые. Подобным образом вели себя и другие красноармейцы.
Капитан гвардии Дмитрий Малиновский рассказывал на допросе следователю Николаю Соколову: «Какой-то гимназист снял однажды своим фотоаппаратом дом Ипатьева. Большевики сейчас же [схватили] его и посадили в одну из комнат нижнего этажа дома Ипатьева.
Сидя там, гимназист наблюдал такие картины. В комнате стояло пианино. Красноармейцы [лупили] по клавишам и орали безобразные песни. Пришёл сюда кто-то из начальствующих лиц. Спустя некоторое время к нему явился кто-то из охранников и с пренебрежением сказал, прибегая к помощи жеста, по адресу Августейшей семьи: “Просятся гулять”. Таким же тоном это “начальствующее лицо” ответило ему: “Пусти на полчаса”».
Царскую семью не оставляли в покое и во время прогулок. Упомянутый красноармеец Виктор Нетребин рассказывал, что, когда Царь с дочерями выходили гулять, он опять садился на окно и пел марсельезу или интернационал. Царь молча терпел это. Государыня же, которая в первое время выходила на прогулку каждый день, потом совсем перестала выходить из-за того, что во время прогулки ей задали непристойный вопрос.
Сохранились также воспоминания чекиста Алексея Кабанова (аудиозапись), в которых он описывал, как обращались охранники с Царём: «В одну из прогулок Николай II обратился к постовому охраннику, чтобы убрать торф с тропинки, по которой царь гулял. На это охранник ответил бывшему императору:
— Ишь, какой барин! Убери сам!
После этого Николай эту тропинку очистил сам, путем разбрасывания ногой с тропинки торфа.
Когда проходили мимо дома Ипатьева красноармейцы на фронт, Николай становился на окно и через не закрашенную маслом фрамугу окна наблюдал за проходившими красноармейцами.
Однажды, согласно указанию, постовой охранник выстрелил в окно, когда Николай на нем стоял. Николай кубарем свалился на пол и после этого в окно не смотрел».
В этой тяжёлой обстановке большим утешением для Царской семьи были богослужения. Но и во время служб красноармейцы не упускали возможности оскорбить Государя и его близких.
Об этом стало известно из показаний служившего в британской армии полковника Павла Родзянко, которые хранятся в Национальном архиве Великобритании.
Полковник Родзянко, бывший русский кавалергард, в сентябре 1918 года ездил в Екатеринбург узнать об обстоятельствах убийства Царской семьи. По возвращении в Англию он дал показания, в которых рассказывал: «Невозможно себе представить что-либо более ужасное, чем последняя неделя [жизни Царской] семьи [в доме Ипатьева]…
Я встречался со священником [который совершал там службы]… Было очень трудно говорить с ним, поскольку он терял самообладание и начинал рыдать всякий раз, когда заговаривал об этом. Он был объят ужасом от того, что увидел в доме. В конце концов, я заставил его говорить.
Священник рассказывал, что Императрица выглядела всегда очень спокойной. Насколько он мог заметить, они все очень усердно молились. Когда священник совершал службу в последний раз, он заметил ужасную перемену во внешности Императора. Государь сильно похудел, у него отросла длинная борода, и лицо изменилось до такой степени, что казалось, будто он только что перенёс очень тяжёлую болезнь.
Цесаревич не мог стоять. Он всё время сидел и выглядел очень плохо. Видно было, что это совсем слабый, больной ребёнок, которому недолго осталось жить.
Комиссары угрожали священнику, что, если он попробует сказать хоть слово Императору или сделать какой-либо знак, он будет расстрелян вместе со всей Царской семьей. Таким образом, бедный человек совершал свои службы в самых тяжёлых условиях, не зная, что может случиться в любую минуту.
Большевики всегда глумились во время служб. Они насмехались над Императором и, показывая на священную утварь, говорили: “Зачем тебе нужен весь этот хлам? Бог тебе не поможет!” Император не обращал внимания на их слова. После служб красноармейцы провожали священника насмешками».
Священником, о котором говорит Павел Родзянко, был клирик Екатерининского собора протоиерей Иоанн Сторожев. Из того, что он увидел в Ипатьевском доме, больше всего его потряс крайне измождённый вид Царя. Вероятно, это было следствием тяжёлых моральных страданий.
Но и среди постоянных унижений Государь и его семья сохраняли подлинно царское благородство. Красота и величие их душ раскрылись во всей полноте в этих скорбных обстоятельствах. Конечно, все они понимали, что им угрожает смерть, но вера давала им силы переносить всё с терпением и миром. Тем не менее, нетрудно догадаться, что любое выражение верности, любви и заботы было для Царской семьи в этих обстоятельствах очень ценным...
➡Читать всю статью: https://vk.com/@za_tsarya-oni-stali-poslednimi-kto-okazal-pomosch-carskoi-seme-podvig _______________________________________
#Романовы #ЗаЦаря #Покаяние #ЦарскаяСемья
#НиколайВторой #Император #ИсторияРоссии
#ОбИсторическойПамяти
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев