После тебя
Конечно, останутся звезды, и травы, и росы,
Ручьи и тропинки, береза и клен, и ольха,
И книги, и люди, и вечные эти вопросы,
И боль от обиды, и радость рожденья стиха.
Останется все, что уже пребывает и ныне,
Как в поле ромашки и как облака в синеве...
Но знающий горечь степной августовской полыни
Не будет бояться горчинки в обычной траве.
Конечно, останутся пашни, стога и ометы,
А после метели тепло, синева и постель...
Но все же вкусившего сладости дикого меда
Едва ли утешит в бумажке цветной карамель.
Конечно, останутся белые утром туманы,
И ясные зори, и ветры с любой стороны...
Но слышавший грохот зеленых валов океана
Не будет дивиться плесканью озерной волны.
Конечно, останутся все переборы гитары
И взгляды во взгляды, когда образуется нить...
Но жажду познавшему в огненном пекле Сахары
Страшиться ль хотенья - во время прогулки - попить.
Хлебнувшему лютых, железных полярных морозов
Смешон в январе подмосковный морозный денек...
Конечно, останутся весны, и ранние грозы,
И все листопады, которые мир приберег.
И даже объятья. И рыбье биение чресел.
И дни, и недели, что будут сменяться рябя...
Но после тебя мир - бесцветен, безрадостен, пресен.
И что же мне делать со всем этим после тебя?
Владимир Солоухин
Комментарии 9