А утром сын подсел к ее постели, Боясь взглянуть в молящие глаза, С волнением справляясь еле-еле, Чуть слышно, полушёпотом сказал: - Ты, мам, пойми... Мне тоже очень трудно... Я между вами, как меж двух огней... А ТАМ еще к тому же многолюдно, Тебе с людьми там станет веселей. - Да мне, сынок, веселья-то не надо. Мне б рядом с вами, близкими людьми, Мне б помереть, сынок, с тобою рядом... - Да тяжело с тобой нам, ты пойми. У нас и так семья, дела, работа. И жизнь у нас ведь далеко не рай. Жене, вон, тоже отдохнуть охота, А тут тебе сготовь и постирай. - Ну что, сынок, коль я обузой стала, Вези меня в тот "престарелый дом"... Глаза прикрыв платочком, зарыдала. А сын сглотнул застрявший в горл
Я такая как есть, и совсем не желаю меняться,
А ещё не люблю я диктаторских слов …"Ты должна".
Я должна только Богу, и в этом не стыдно признаться,
Да и маме с отцом… остальным же я просто нужна:
Я нужна на работе, чтоб были в порядке бумаги,
Я нужна своим детям — в ненастье подставить плечо
И друзьям я нужна, чтобы их поддержать в передряге,
И кому-то ещё, постоянно кому-то ещё…
И не надо меня подгонять под какие-то рамки
И не надо воспитывать или чему-то учить.
Я такая как есть… и души открывая изнанку,
Я безмолвно кричу: «Да меня надо просто понять».
Надо просто понять, не пытаясь к чему-то примерить:
Как готовит, стирает и может ли долго молчать,
Как ведёт себя на людях, ст