Когда-то у нас был дом. Но дома теперь нет. И жизнь в нём была до, а после взорвался свет. Шелковица во дворе не падает на асфальт, и ясень за ней сгорел, и в песнях чужих фальшь. Расплавились кирпичи, в соседнем дворе крик, портретом в окне молчит погашенный днём старик. На кладбище чистота, по Бугу золу несёт, и я так давно не там. И сказано, вроде, всё: ни улицы, ни страны, ни жизни, ни нас там нет. А дед мой пришёл с войны в тот дом, где взорвался свет.
По серебрянке утреннего инея
расчертят ветки тысячи дорог.
Мой добрый Ангел вновь таскает Скинию,
а в ней Завет, и в нём пятнадцать строк,
и он диктует мне их, как нотацию,
шататься вброд разбродом не веля...
Четыре чту я, остальные - так себе,
не для народа, а здоровья для.
Всё мишура, что Богом не досказано,
жаль, просто негде Слов Его прочесть.
Мой добрый Ангел, мой собрат по разуму,
он в стороне.
А странным словом "честь"
не накормить, не обогреть несчастных,
не осчастливить сирых и больных -
весь этот мир, такой деепричастный, -
невольник лживый чести и войны,
и небеса над ним такие синие,
что и без Слов за детскую слезу
Господь одним перстом растёр бы Скинию,
развеяв ложь на голубом г
Когда весь этот кошмар только начинался, в 2015 году, я много переводила с украинского стихов украинских поэтов. Уже тогда было ясно, что будет дальше... Да. Предлагаю вам один из тогдашних переводов. Потом, может быть, ещё опубликую чегось.
НАВIЩО(Iнна Ковальчук,)
Усе вертається… Якої
сваволі, святості, покути,
коли розгорнуто сувої
майбутнього, що мало бути?
Війна ятрить земне осердя
із покоління в покоління…
Чи має вибір милосердя
в лабетах Божого веління?
Невже до сотого коліна
рабів карає ангел віщий?
Йдемо дорогою руїни
і не питаємо, навіщо…
перевод:
ЗАЧЕМ (Инна Ковальчук)
Всё возвращается… Каких
свободы, святости, забвенья?..
Они от нас так далеки –
ни покаянья, ни прощенья…
Война тр
Ночь, война, тишина, как луна, не слышна,
но полна, и она, как пружина, до боли
взведена, и больна дальних звёзд пелена
отошедшей от сна человеческой волей...
Эхо взрывов грохочет, как будто не здесь,
словно эта Земля не является круглой,
и миры чёрной ночью забытую песню
по лунным полям разливают, обуглив
эхо минных полей на уснувшей земле
за невыросший хлеб и за страх на рассвете...
Потому и болели до старости лет
передавшие это безумие детям
наши деды и прадеды... Эхо войны
долетело до нас неразбившимся стоном.
Только бедным и праведным мало цены,
что за жизнь их назначена криком с амвона...
За бесценную жизнь!
ДЕТСКОЕ
Мандариновые дольки, табуреточка, стишок...
Нам у ёлки лет не столько, нам у ёлки хорошо.
Мы, как дети, ждём подарков, и Мороза Деда ждём,
и огни по ёлке ярко разливаются дождём.
И как будто мама рядом, и она накрыла стол,
в доме чисто и порядок... Детство - это о простом,
тёплом, вкусном и далёком, том, откуда ты ушёл.
Чтобы зрелость не поблёкла, надо выучить стишок,
смело встать на табуретку, рассказать под бой часов.
Дед Мороз приходит редко, как прекрасный летний сон,
но однажды мандаринку он подарит и тебе
и оставит по старинке куль конфет в твоей судьбе.
Доставай-ка шоколадку, наливай покрепче чай,
верь, что будет радость сладкой, и вперёд - иди, встречай!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
В этой маленькой комнате,
где лишь мыслям просторно,
стены сдержанно сомкнуты,
потолки не покорны,
окна в небо распахнуты
в ожидании чуда,
только стоит в них ахнуть, и
все счастливыми будут.
В этом маленьком ящике
подгулявшей Пандоры
сны важней настоящего,
ни к чему разговоры,
и слетаются вечером
синепёрые птицы,
чтобы доброму-вечному
здесь наутро случиться.
В этом мире, затисканном
синим любящим небом,
молчаливые истины
пахнут снегом и хлебом; говорящие шёпотом
облака и поэты
отдают Божьим хлопотам
и дожди, и сонеты.
Но об этом не хочется
в тихой комнате сонной
посреди одиночества
из стекла и бетона,
потому что затасканы
все слова в этом мире,
он и с