НИКОЛАЙ КРАСНИКОВ
По следам нашумевшей голой вечеринки
Умыться хочется: какая все же грязь
Под глянцем популярности народной!
Всё разом спрессовалось в слово: «Мразь»
До откровенности кощунственно-позорной
Она сама полезла из щелей,
Тряся бельём своим из девяностых
Набором задниц, торсов и грудей
С довесом бриллиантовой коросты
На месте, где кончается спина
И по цене в десятки миллионов…
…Тел голая похабная стена
Без песен про «штрафные батальоны»
Здесь «цвет эстрады», блогерная масть,
Политики и рэперная «слава»…
Все, кому просто и на всех покласть…
«Элита» разночинная державы
Их трёпанные временем тела,
Прикрытые сомнительной вуалью,
Сгореть от похоти готовые дотла,
Не дружат с челов
Е. Евтушенко
Так мала в этом веке пока что
человеческой жизни цена!..
Под крылами голубки Пикассо
продолжается всюду война.
Наших жен мы поспешно целуем,
обнимаем поспешно детей,
и уходим от них, и воюем
на войне человечьих страстей.
Мы воюем с песками, снегами,
с небесами воюем, землей;
мы воюем с неправдой, долгами,
дураками и сами с собой.
И когда умираем, не смейте
простодушно поверить вполне
ни в инфаркт, ни в естественность смерти,-
мы убиты на этой войне.
И мужей, без вины виноватых,
наши жены, приникнув к окну,
провожают глазами солдаток
на суровую эту войну.
Одна женщина пожаловалась: муж ее в грош не ставит. Не поздравил с днём рождения, оскорбил привычно, унизил. Дети взрослые послали сообщение, и все. И вот она сидит одна дома и плачет. А ей пятьдесят лет исполнилось. Она понимает, что жаловаться нехорошо. Просто так получилось, простите. Некому рассказать. И рассказ вот как раз про такое же. Потому и написала комментарий.
А другая женщина деловито спросила: вы где живете? Если хотите, я сейчас приеду, если вы в Москве. Куплю по дороге вкусные гамбургеры и пиццу, жирненькую такую, с ветчиной и чтобы сыр так тянулся. И лучок с перчиком нарезан сверху. Куплю шипучий напиток. И картошку хрустящую, масляную такую, брусочками. И мы все это съедим