Развяжи мои крылья, пожалуйста. Усади на колени свои. Мне не нужно ни лести, ни жалости. Я не видела только любви… По холмам, и по кочкам, пробоинам, Всё меня волочила судьба. Только я не похожа на воина. Запылился мой розовый бант, Тот, с которым весёлая, звонкая, Я с портфелем бежала домой. Но мечты, что реальностью скомканы, Счастью тихо сказали «Отбой…» Завертелась стандартная, взрослая, И, ничем неприметная, жизнь. Грёзы в дальнее плаванье посланы, Да и я вместе с ними, кажись. А потом в суматохе обыденной Сердцем я ощутила тепло… Сколько нежной любви не увидено… Сколько лет просто мимо прошло. Я в заложниках сна необычного, Где расправлены крылья мои. Счастье вдруг персональное ли
Грустное счастье брело одиноко по свету, Тяжко вздыхая от выходок глупых людей… Люди твердили, что счастья и радости нету, Не замечая его на дороге своей… Милых своих осторожно к груди прижимая, Глядя ночами на звёздное небо с луной, Новости добрые сердцем своим принимая И наслаждаясь красивою ранней весной, Тихо листая у моря любимую книжку, К старенькой маме с гостинцами в гости спеша, И улыбаясь своим на рассвете детишкам – Счастье вдыхает, как воздух, людская душа… Только мы это считаем за должное, что ли… Плачем потом, что несчастны, бедны, голодны… Ищем другой неизвестной заоблачной доли… Капельки счастья опять без очков не видны… Если сложить эти мелкие счастья мгновенья, Просто п
Можно, сегодня я просто побуду собой? Выключу «сильную женщину», пусть отдохнёт. Мне эта роль, что дана режиссёром – судьбой Слишком привычна и, кажется, очень идёт… Только всё чаще хочу убежать от толпы, Спрятаться в любящих, самых любимых руках… Сильные женщины тоже бывают слабы, Тая солёной слезою на тёплых губах… Можно, я просто приеду сегодня к тебе? Снова обнимемся и помолчим обо всём… Рядом с тобой становлюсь и нежней, и слабей… Кажется мне, только в эти минуты живём… Ты исцеляешь любовью без приторных слов… Ловко снимаешь с меня всех ролей ярлыки, Душу спасая мою от железных оков… Я растворяюсь, как рифма в объятьях строки… Можно, я больше не буду играть в маскарад? Сильную женщи
Я необъективна и несдержанна, А ещё эмоций через край… Я бываю грустной и рассерженной… Нет, с такою вряд ли будет рай… Я была до жути терпеливая И глотала боль, как сладкий сок… А теперь мне надо быть счастливою… И случайно в этом ты помог… Ты люби, когда совсем не любится… И когда обижусь, и молчу… Даже если сильный дождь на улице, Даже если я в слезах кричу… Если уж любовь, то безусловная… Не за что-то, нет!!! А просто так! Если хочешь тихую и скромную, Сделай мир без штурмов и атак… Чтобы я не видела страдания, Чтобы безысходность умерла… Я тебе пишу в любви признания, А могу раз в сутки: «Как дела?» Буду самой робкой и застенчивой… И на все вопросы нежно: «ДА!»… Только от твоей люб
Он её укрывал и, желая спокойной ночи, «Я люблю…», говорил и не просто, а очень-очень… На рассвете она просыпалась от губ горячих… В это время душа нежных чувств никогда не прячет… И по парку ходить им вдвоём, как в раю по саду… Им легко говорить и молчать, доверяя взгляду… Целый мир подождёт, ведь любовь всех законов выше. Им сценарий любви в небесах добрый ангел пишет… Целой жизни ценней – это счастье короткой встречи. Только руки его, обнимая, тоску излечат… Можно долго прожить в ожидании встречи снова… А она для него… по стеклу босиком готова… И она для него рождена… с опозданием, всё же, Так у женщин всегда, на свиданье приходят позже… Опоздала она лет на двадцать, но суть не в этом.
Я буду улыбаться, слышишь, Боже? Я буду улыбаться сквозь слезу! Ты знаешь точно, что меня тревожит, Ведь смотришь на меня в режиме «Zoom». А я гляжу на небо, забывая, Как плакала ещё вчера навзрыд. Танцует вальс листва и я живая. Ты слышишь, Боже, как оно стучит… Израненное, склеенное наспех. Разорванное в клочья и не раз, Но срощенное верою сквозь распри… Излеченное от обид и язв… Оно ещё живое, видишь, Боже И голосом твоим вещает мне О том, что ныть, жалеть себя негоже. И раз темно – светить другим во тьме! Светить и согревать, когда продрогла Душа от острых, колких, ледяных… И лучше уж босой по битым стёклам, Чем в обуви, не видя душ живых… Оно стучит и плачет, Боже, слышишь? Спасибо