Я, вернувшись с войны, ничего не пойму,
Кто-то слышит в России ещё про войну?
Сплошь концерты, эстрада - фанфары гудят,
Под Донецком бои, будто громом набат.
Стойки барные - водка, коктейли, вино...
И понять никому здесь совсем не дано,
Что не так далеко рвёт эр-эс небеса,
Коль вернёшься живой значит верь в чудеса.
"Ламборджини" летает проспектом в ночи,
А у нас над окопами снова "грачи"
И "артой" развороченный напрочь блиндаж,
И дороже "джинсЫ" стал давно камуфляж.
Вечер томный, над речкою виден салют,
Веселится "элита", ведь здесь не убьют.
Что тут может случиться, - пожар, камнепад?
Здесь никто не слыхал как работает "ГРАД"!
Здесь не знает никто как грохочет "КАМАЗ",
Ка
У нас говорят, что мол любит и очень, Мол, балует, холит, ревнует, лелеет. А помню, соседка старуха, короче, Как в старь в деревнях говорила: жалеет. И часто, платок затянувши потуже, И вечером в кухне усевшись погреться, Она вспоминала сапожника мужа, Который не мог на неё насмотреться. Поедет он смолоду, помнится, в город, глядишь – уж летит, да с каким полушалком! А спросишь, чего мол управился скоро? Не скажет, но знаю: ему меня жалко... Зимою мой хозяин тачает, бывало, А я уже лягу, я спать мастерица, Он встанет, поправит на мне одеяло, Да так, что не скрипнет в ногах половица. И сядет к огню в уголке своем тесном, Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек, Дай бог ему отдыха в царст