Япoнец, одетый в домотканое кимoно, ничуть не кажется у себя на Рoдине странным. Это мы, русские, и многие рoссияне, позволили надругаться сами над собой. Прoзреем ли? Наступит ли пoнимание традиции и фольклoра не как концертнoй потехи, пусть и виртуoзно скомпонованной, а как взлелеянной временем народной мудрости, как оснoвы жизни, где всё серьезно, даже кoгда смешно?
Всегда вспоминаю родительский дом, Где мама от бед закрывала крылом, Но детство прошло и его не вернуть, У каждого в жизни намечен свой путь. Ведь мама всегда охраняет от бед, В минуту сомненья даст добрый совет, Не бросит меня, никогда не предаст, Она, если нужно, и сердце отдаст. А годы, как быстрые кони бегут, И вот уже бабушкой маму зовут, Но слышала я золотые слова, Мы будем детьми, пока мама жива. Никто так, как мама, не может любить, Ошибки понять и принять и простить, На помощь придёт и укроет от бед, Верней и надёжней товарища нет. Со временем в детство теряется след, Давно уже мамы со мной рядом нет... Но в сердце она всегда будет жить, Ведь маму не сможет никто заменить. Лишь
Всегда вспоминаю родительский дом, Где мама от бед закрывала крылом, Но детство прошло и его не вернуть, У каждого в жизни намечен свой путь. Ведь мама всегда охраняет от бед, В минуту сомненья даст добрый совет, Не бросит меня, никогда не предаст, Она, если нужно, и сердце отдаст. А годы, как быстрые кони бегут, И вот уже бабушкой маму зовут, Но слышала я золотые слова, Мы будем детьми, пока мама жива. Никто так, как мама, не может любить, Ошибки понять и принять и простить, На помощь придёт и укроет от бед, Верней и надёжней товарища нет. Со временем в детство теряется след, Давно уже мамы со мной рядом нет... Но в сердце она всегда будет жить, Ведь маму не сможет никто заменить. Лишь
И висело бельё, полощась на ветру. И висело бельё, колыхаясь от ветра. О какое печальное сладкое ретро! Как из памяти эту картинку сотру? Синька, бак для белья и доска, и крахмал, У бабули в руках бельевые прищепки, И белы облака удивительной лепки, И ребёнок, стоящий поблизости, мал. И ребёнок тот – я. И белей облаков Простыня, и рубашка – небесного цвета. И всему, что полощется, - многие лета, Цепкой памяти детской, щадящих веков. Автор: Л. Миллер