Нельзя исправить только смерть. В тот вечер отец Димитрий пригласил меня в гости. Я очень люблю навещать его семью. Матушка печёт свой фирменный пирог, и за чашкой чая (а иногда не чашкой и не чая) мы часами разговариваем. О Боге, Его Промысле, о церковной жизни, о разных людях и их судьбах. Батюшка знакомит меня со своими друзьями и прихожанами, и они рассказывают свои истории – грустные, радостные, поучительные. Тогда за столом с нами сидела Ирина Николаевна. Я ее видела впервые. Женщина лет пятидесяти, немного грустная и молчаливая. Она почти не поддерживала разговор, но с удовольствием занималась с моей младшей дочкой Машей, у которой синдром Дауна. Та сидела у неё на руках и перебир
Мать моя была худенькая маленькая женщина с очень мягким и веселым характером. Ее все любили. А она любила меня, для меня жила и работала. Рано овдовев, так и не вышла замуж. Я хорошо помню, как она в первый раз повела меня в школу. Мы с ней очень волновались. Во дворе школы было очень много взрослых, и все они держались за своих детей. Когда ребятам велели построиться в шеренгу, родители построились вместе с ними. Кудрявый учитель, улыбаясь, сказал: «Взрослые, отойдите, школьники пойдут в классы без вас». Мать, разжав мою руку, сказала: «Не плачь, возьми себя в руки, ты же мужчина» — и подтолкнула меня. Но я очень быстро освоился в новой обстановке и заявил, что буду ходить в школу самостоя