- Что же нам с тобой делать? – задумчиво спросил директор школы, стараясь не смотреть на меня. В окно. В стену. В журнал, лежащий на столе – только не на меня. Разумеется, в школу уже сообщили, чем я был занят вечером. И от того было еще обиднее. Конечно, моя учёба – вклад в будущее страны, мой долг, нам это вдалбливали чуть ли не ежедневно. И не сказать, что я был совсем дураком – на четыре вполне мог бы учиться. Но вечером я нашёл свою мать в ванной с перерезанными венами, вызывал скорую, ждал, пока приедут. Забинтуют, заберут с собой. Посочувствуют мне, погладив по голове. Мать пыталась то ли покончить с собой, то ли устроить спектакль – я так до конца этого и не поня
Сегодня всё, как всегда. Последний урок, Галина Сергеевна кивнула головой Вике Сушковой, подождала, когда та возьмёт мел, и стала диктовать. Затем обвела взглядом класс и, улыбнувшись, добавила: - Кто решит задачу – ставлю пятёрку за четверть. Сейчас меня вызовет. Уже стали оборачиваться – значит, никто решить не может. А я ведь не гений. Такой же ученик четвёртого «А». И пятёрку мне не надо – она у меня есть, притом за год, и по всем предметам. Не пойму, почему никто не может решить такую простую задачу. Правда, такие мы ещё не решали. Придется считать в уме – вытащу свой допотопный сотовый опять хихикать начнут. Учительница посмотрела на меня: - Слава Шулепин, на тебя на
ОНА НАМ ЧУЖАЯ. В дверь позвонили. Анна посмотрела в глазок и сразу поморщилась. За дверью стояла свекровь. Как всегда, пришла первой. Сжав губы, Анна отпрянула, подумала, потом посмотрела еще раз. Свекровь Елена Васильевна держала огромную коробку в руках. Одну. Явно – это была кукла для Машеньки. Анна задумалась. Лучше не открывать. Но второй звонок быстро привел ее в чувства. - Здравствуйте, - распахнув дверь, Анна отошла в сторону. - А где моя любимая внученька? – писклявым голосом произнесла бабушка, войдя в квартиру. – Машенька-а-а, беги скорей. У меня есть подарочек для тебя. Сегодня у Маши, младшей дочери, день рождения. Ей исполняется четыре. Анна и Андрей не думали широко праздноват
Мне не нужна другая
Ольга ждала в больничном коридоре, холодея от напряжения. Наконец медсестра протянула конверт. Пальцы неловко рвали бумагу, но наконец нужный лист оказался в руках.
Девушка опустила глаза, и...
МЕСЯЦЕМ РАНЕЕ...
В углу комнаты, в железной кроватке сидела крошечная девочка.
Она была настолько мала, что казалась новорожденной, хотя Оля знала — ей 11 месяцев. С кукольного личика на незнакомцев смотрели два огромных серых глаза.
— Вот и Гелечка, — с напускной веселостью заговорила Татьяна Анатольевна, — знакомьтесь!
Девушка покрепче сжала руку мужа и несмело потянула вперёд, к кроватке с малышкой. Миша, деревянный от волнения, положил рядом с Гелей погремушку. Девочка на
Нюрка была на вид нормальной бабой. И хозяйственная, и красивая — уже под сорок, а мужики взглядом провожают. Но был у Нюрки один серьезный недостаток: любила она поддать. Она и сама знала, что лучше бы не надо, потому как после первой стопочки забывала обо всем на свете. И остановиться не могла порой неделю. И тогда дочка ее, Алиска, была предоставлена самой себе. Соседка Нюрки, Клавдия Сергеевна, как только видела, что у Нюрки дома дым коромыслом, знала, что через два дня нужно начинать девчушку подкармливать, так как сама Нюрка не закусывала, поэтому и ребенка не кормила. Нет, Нюрка не то, чтобы ее обижала, просто забывала и отмахивалась, как от назойливой мухи. Нюрка даже
- Ты мне не отец! – крикнул Паша, громко хлопая дверью в свою комнату.
Василий лишь посмотрел ему вслед, даже не споря. И впрямь, не отец. Хотя, он твердо был уверен, что папа – это не тот, кто сделал ребенка, а тот, кто воспитал. Но в воспитании столько подводных камней, что не каждому удается справиться.
- Как ты смеешь? – вступилась за мужа Наташа. – Ну-ка, иди сюда!
- Тише, - погладил по руке жену Вася. – Пусть мальчик остынет.
- Мальчик?! – возмущенно посмотрела она на супруга. – Да этому мальчику скоро восемнадцать стукнет! А что такое уважение, он так и не понял!
Паша же в это время сидел в своей комнате, слушая разговор мамы с отчимом. Как же он не любил своего отчима, кто бы то