Мать – Киса-киса, – звала бабка Пелагея. – Куда же ты опять запропастилась? Маленькая сухонькая старушка в белом платочке стояла на деревянном крылечке с тремя покосившимися ступенями и глядела окрест. Её дом на окраине села, был самым обветшалым. Редко, где проглядывала ещё не до конца облупившаяся зелёная краска, крошился и просел фундамент, покосились оконные рамы. Внук – сын покойной дочки, как наведывался – всё предлагал ремонт сделать. Как-то рабочих привёз, в день крышу починили, крылечко подремонтировали, но Пелагея просила больше не затеваться. Уж больно ей утомительно всё это было. «Дай мне, внучек, спокойно дожить, как есть», – просила она. Он возражал, заботясь о бабке, в г
Люди умирают. Близкие люди однажды умирают и открывают нам глаза, чтобы увидеть чудо. Год назад умерла моя Бабушка. И это была первая и пока последняя смерть, которую я глубоко переживаю и до сих пор принимаю. Я запомнила её последний взгляд, последние слова и тепло её кожи. Эти ощущения очень часто всплывали в моей голове раньше и чуть реже сейчас. И только с её смертью я смогла в полной мере оценить такие до абсурда простые вещи, через которые она заботилась и любила меня, и всю свою семью. Накормить. Похвалить. Пожалеть. Сказать комплимент. Посекретничать. Повспоминать. Помахать рукой в окно, прижавшись лбом к стеклу. И так всегда, постоянно, без оговорок. Я не осознавала, как много это