Бабушка стояла и смотрела вдаль. Морщинистые ручки сжимали палочку. В свете фонаря были видны ее глаза, в надежде смотрящие на дорогу. Она вздрагивала, когда мимо проезжали машины и пыталась заглянуть в салон.
— Вы кого-то ждете? Вам помочь? Может, улицу перейти? — спросила я.
— Сыночка, Димочку. Он приехать должен. Я вот тут ему пирожков напекла горяченьких! С луком и яйцом, как он любит! — старушка улыбнулась, доверчиво, как ребенок.
— Ой, да не слушайте вы ее! Никто к ней не приедет! Сын-то думать про нее забыл, больше года уже не было! А она все ходит сюда, ждет! Не нужна ты ему, разве не видно! — с раздражением сказала проходившая мимо женщина лет 65-ти в очах и в пуховике.
Я старомодна… Мне нравятся платья до пяток,
Честь и застенчивость, и медицина без взяток…
Добрые песни, подарки своими руками…
Чувства навек и, конечно, венчание в храме…
Я старомодна, и роль бизнес-вумен мне чужда….
Я выбираю не выгоду… Верную дружбу.
Я не умею судить по объёму валюты…
Небу всегда благодарна за дни и минуты.
Я старомодна, читаю молитвы ночами…
В них я здоровья прошу всем детишкам и маме.
Я не хожу в рестораны и клубы крутые…
Я наблюдаю, как светятся звёзды ночные…
Я старомодна, мне нравятся в поле ромашки…
Верю в любовь, от которой по телу мурашки.
Знаю, что сильный мужчина – не «лживое мачо»…
Слёзы в глазах от эмоций стыдливо не прячу…
Я старомодна… Во мне не найти сил
Бабушка выросла словно из-под земли. Не было – и вот она. Он еле успел нажать на тормоз. Мощный автомобиль, взревев, словно укрощенный хищник, остановился.
Дмитрий Викторович выскочил на улицу. На языке много чего вертелось. Он уже рот открыл, но вдруг замолчал.
- Доброго здоровьичка, внучек. Торопишься куда, поди? – незнакомая бабулька бесхитростно улыбалась.
Глаза будто прозрачные голубые леденцы. Выцветший платочек с цветочками, ситцевое платьице. На ногах – галоши. Поправила натруженными руками седые волосы, еще раз улыбнулась. Улыбка была совсем детская, даже такие же беззащитно-розовые десны, как у младенцев.
Дмитрия Викторовича уважали коллеги и побаивались партнеры. Он был
Когда мне встречается в людях дурное, То долгое время я верить стараюсь, Что это скорее всего напускное, Что это случайность. И я ошибаюсь. И, мыслям подобным ища подтвержденья, Стремлюсь я поверить, забыв про укор, Что лжец, может, просто большой фантазер, А хам, он, наверно, такой от смущенья. Что сплетник, шагнувший ко мне на порог, Возможно, по глупости разболтался, А друг, что однажды в беде не помог, Не предал, а просто тогда растерялся. Я вовсе не прячусь от бед под крыло. Иными тут мерками следует мерить. Ужасно не хочется верить во зло, И в подлость ужасно не хочется верить! Поэтому, встретив нечестных и злых, Нередко стараешься волей-неволей В душе своей словно бы выправить их