Всегда вспоминаю родительский дом, Где мама от бед закрывала крылом, Но детство прошло и его не вернуть, У каждого в жизни намечен свой путь. Ведь мама всегда охраняет от бед, В минуту сомненья даст добрый совет, Не бросит меня, никогда не предаст, Она, если нужно, и сердце отдаст. А годы, как быстрые кони бегут, И вот уже бабушкой маму зовут, Но слышала я золотые слова, Мы будем детьми, пока мама жива. Никто так, как мама, не может любить, Ошибки понять и принять и простить, На помощь придёт и укроет от бед, Верней и надёжней товарища нет. Со временем в детство теряется след, Давно уже мамы со мной рядом нет... Но в сердце она всегда будет жить, Ведь маму не сможет никто заменить. Лишь
Мнoго лeт нaзад, кoгда eщё была живa мoя мудрая бабушка, она однажды скaзала нам с мaмой, вешающим новые шторы к Пасхе, одну замечательную вещь...Штopы были, по тeм временам, новомодные: с ассиметричными ламбрекенами, кистями, прочими прибамбасами... Они никак не хотели прицепляться к карнизaм, падали нам на голову... мы ругались, возились, хохотали, снова бpaлись за дело...
- Ещё coвсем нaдавно я бы до потолка прыгала, если бы у меня появилиcь такиe шторы, - произнесла бабушка, - а сейчас ни крупинки желания...Оно уxoдит, девчонки... желание уходит. Ко всему. И к вещам, и к людям...
Делайте всё, покa у вас есть на это желание. Тратьте деньги на
Всегда вспоминаю родительский дом, Где мама от бед закрывала крылом, Но детство прошло и его не вернуть, У каждого в жизни намечен свой путь. Ведь мама всегда охраняет от бед, В минуту сомненья даст добрый совет, Не бросит меня, никогда не предаст, Она, если нужно, и сердце отдаст. А годы, как быстрые кони бегут, И вот уже бабушкой маму зовут, Но слышала я золотые слова, Мы будем детьми, пока мама жива. Никто так, как мама, не может любить, Ошибки понять и принять и простить, На помощь придёт и укроет от бед, Верней и надёжней товарища нет. Со временем в детство теряется след, Давно уже мамы со мной рядом нет... Но в сердце она всегда будет жить, Ведь маму не сможет никто заменить. Лишь
Чего от жизни хочется теперь? Да просто меньше боли и потерь. И чтоб не ныло сердце по ночам. И чтоб не ранить близких сгоряча... Я заново свой путь пройти смогу, Но я не пожелаю и врагу Тех рек солёных слёз из карих глаз. Беду я знаю в профиль и анфас. И точно знаю, в каждом сердце есть Тот уголок, куда не нужно лезть. Там спрятана от всех глухая боль. Там семь замков чугунных и пароль. И у кого улыбка шире всех, В ком видится и счастье, и успех, Тот просто пережить потери смог, Когда его беда сбивала с ног. А полностью счастливых нет вокруг. Кого-то слишком больно предал друг... Кого-то надломал поток утрат. И ценится теперь вдвойне закат. А вслед за ним всегда рассвет спешит. Он из н
Сегодня как-то пусто на душе. И целый мир как-будто отвернулся. Тошнит от лицемерия уже… Мне в сердце кто-то влез и не разулся… Намусорил, осколков набросал, Мечты разбил и затоптал желанья… Другой жалел и мысли собирал, А третий перебил других старанья… И так входили люди в душу мне… Рассказывали тайны и секреты. Кто о долгах шептал, кто о весне… А кто-то о любви, пришедшей летом… Я слушала, вникала и потом Слезами обливалась почему-то. Я так переживала обо всём… И обо всех, кто в душу лез обутым… Топтали, я терпела как могла, Прощала и на помощь отзывалась… И душу я свою не берегла. Она непониманьем наполнялась… Разрезала как яблочный пирог, Сердечко, и прохожих угощала… Давился кто-т
Незадолго до смерти Астафьев написал эпитафию с пометкой: «От Виктора Петровича Астафьева. Жене. Детям. Внукам — прочесть после моей смерти. Я пришёл в мир добрый, родной и любил его безмерно. Ухожу из мира чужого, злобного, порочного. Мне нечего сказать вам на прощание. И ради Бога, заклинаю вас, не вздумайте что-либо переименовывать, прежде всего родное село. Пусть имя моё живёт в трудах моих до тех пор, пока труды эти будут оставаться в памяти людей. Желаю вам лучшей доли. Ради этого мы жили, работали и страдали».