Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.
Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящим
Я не в силах скрыть своей тоски.
Слишком я любил на этом свете
Все, что душу облекает в плоть.
Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь.
Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
Знаю я, что не цветут там чащи,
Не звенит лебяжьей шеей рожь.
Оттого
В мой дом постучали... Сказал я: " Войдите..."
Старик на пороге - в лохмотья одетый...
- Ты кто?.. – говорю.
- Я твой ангел-хранитель.
Я слыхивал много про все твои беды...
- Проваливай к черту!.. Плевать, что ты босый!..
Я не подаю ни на хлеб, ни на воду!..
А он мне в ответ: " Да, вернется, не бойся,
Сама прибежит, не пройдет и полгода..."
Я замер, кольнуло у левого бока:
" Откуда ты знаешь об этом, убогий?.."
А он подмигнул мне: " Убогий – от Бога!..
А Богу известны все наши дороги...
Ты матери чаще звонил бы, а то ведь,
Она до весны не дотянет двух суток...
И надо бы как-то отца подготовить
К тому, чтобы он не лишился рассудка..."
Впервые в коленях почувствовал дрожь я,