У возраста стала удобнее обувь, Комфортней одежда, Скромней макияж. И номер одиннадцать, а не автобус. Улыбка и радость весь ценный багаж. Короткой, но тёплой друзей переписка. Доступней своей красотой тишина. Смотрю с умиленьем, Как кружатся листья. И дни не считаю...Когда же весна. Мне возраст оставит все то, что бесценно. А лишнее сбросит, смахнет, словно пыль. И что-то чужое отсеет мгновенно. В душе, как на море...Чарующий штиль. У возраста стала удобнее обувь... И главным ,,спасибо", за каждый рассвет. Учитель, наставник стал жизненный опыт. Но где то в душе остаётся секрет. Лариса Бородина
«Люблю тебя», - признался он. Она ответила: «Взаимно». А миру снился странный сон Про майский блюз и холод зимний. Рой белых пчёл ворвался в сад И тихо замер у порога. Он ей сказал: «Нас разлучат». Она ответила: «Не смогут». Природа погрузилась в грусть, Всё это осудили люди. Она сказала: «Ну и пусть!» Он улыбнулся: «Будь что будет». А дни, на крыльях суеты, Неслись, не замедляя бега. «Что это было?» - спросишь ты. Свидание Весны и Снега. Алеся Синеглазая
Ее звали нежным французским именем Фанни. Каждую субботу она приходила на обед к племяннику и его семье.
Снимала в коридоре крошечные ботики, вынимала из манжеты кружевной батистовый платочек, на минуту обнажая уродливо распухшую косточку на тонком старческом запястье, промокала сухой нос с аристократической горбинкой и проходила на кухню. Там отдавала неизменный пирог «Мечта» и шла долго и тщательно мыть руки. За собой оставляла нить запаха сухих листьев, пропитанных солнцем – любимые духи из старых запасов. Она вообще напоминала осеннюю листву – легкую, шуршащую, волнующуюся от любого ветерка.
Она была одинока – без детей, без мужа, существовавшего в ее жизни очень рано и недолго. Всю ее с