Эта беременная учительница 200 км. по лесам и болотам вела 3 225 детей, спасая их от угона в Германию. Подвиг Матрёны Вольской. Есть такие события, о которых нужно помнить всегда. К ним относится Великая Отечественная Война. И о подвигах обычных советских граждан, которые, рискуя своей жизнью, спасали людей, обязательно надо вспоминать. Матрёна Исаевна Вольская до войны была учительницей начальных классов в деревне Басино, Духовщинского района Смоленской области. Когда в октябре 41-го немцы захватили Смоленщину, то начали внедрять свой порядок на захваченных территориях. По плану Рейха нужно было уменьшить количество местных жителей. Часть здорового населения планировалось вывести на рабо
Она сидела в ресторане
За щедрым праздничным столом...
Открыто морщились сельчане –
Смеялись над беззубым ртом.
– Уйдём, сынок... К чему реклама?
Я что, посмешище для всех?
А сын её твердил упрямо:
– Ну, что ты, мама... За успех!
Он на колени опустился –
Могучий, сильный и... смешной! –
К рукам так чувственно склонился,
Промолвив тихо: «Ангел мой...»
Дрожали слёзы на ресницах,
Язык предательски немел...
Она ведь только из больницы –
О, Боже, как он повзрослел!
... Чуть слышно музыка играла –
То танго – молодости знак...
Она, как птица трепетала,
В душе творился кавардак...
А сын смотрел и улыбался –
Он понимал её без слов...
Мгновенно рядом оказался
И закружил меж двух рядов...
О, Боже, как
Она сидела в ресторане
За щедрым праздничным столом...
Открыто морщились сельчане –
Смеялись над беззубым ртом.
– Уйдём, сынок... К чему реклама?
Я что, посмешище для всех?
А сын её твердил упрямо:
– Ну, что ты, мама... За успех!
Он на колени опустился –
Могучий, сильный и... смешной! –
К рукам так чувственно склонился,
Промолвив тихо: «Ангел мой...»
Дрожали слёзы на ресницах,
Язык предательски немел...
Она ведь только из больницы –
О, Боже, как он повзрослел!
... Чуть слышно музыка играла –
То танго – молодости знак...
Она, как птица трепетала,
В душе творился кавардак...
А сын смотрел и улыбался –
Он понимал её без слов...
Мгновенно рядом оказался
И закружил меж двух рядов...
О, Боже, как