У сильной женщины нет права на ошибку, На лень и мелочность, на зависть и на злость. Она должна всегда ходить с улыбкой, Пусть даже что-то ей не удалось. Ухоженной должна быть и красивой, Хотя ей ночью долго не спалось… И выглядеть шикарной и счастливой, Когда в душе торчит огромный гвоздь. У сильной женщины «табу» - тоска и слезы, И в «черном списке» страх ее потерь. Вытаскивая острые занозы, Ей нужно делать вид, что все «о кей». Не ждать ответов на свои вопросы, Не жить надеждой, не стучаться в дверь, И принимая равнодушья дозу, Ложиться вновь в холодную постель. И спрятавшись под маской безразличья, Уметь писать все с чистого листа, И помнить, что за сотнями обличий Скрывается людская чер
"Однажды, наступает та жизнь,
в которой тебя уже никто не соблазнит своим напором.
Не удивит показательными выступлениями.
Не убедит набором громких слов.
Откликаешься редко.
И только на тихую нежность.
На ненавязчивую заботу.
На то молчание, в котором нет напряжения,
но есть понимание.
Жизнь не должна быть сложной, друзья мои.
Она должна быть счастливой."
Одно из самых счастливых моих решений — это позволить людям думать обо мне всё, что им приходит в голову. В конце концов, это их голова, их мысли, их время, потраченное на то, на что они сочли нужным...
При чём здесь я? И — настала восхитительная свобода. Мне больше не страшно никого разочаровать! Я ни минуты не потрачу на спор. Не вступ
Все мы ломались. Сейчас или в прошлом. Всех предавали, бросали и жгли. Всех нас меняли на цепь или брошку, все продавались за хлеб и рубли. В каждом из нас умирали надежды, в каждом под ребрами - список имен, мы – не святое, не злое, а между, между чертями и ликом икон.
Все мы цеплялись. За близких и время. В них ошибались и тратили зря. Все мы пытались жить мудро по схеме, сахар не есть (или есть втихаря). Лучшая чашка ждала нас в серванте, пили из старых, а эту - гостям. Все мы копили для неких гарантий, к черному дню и дурным новостям.
Все мы мечтали. Тайком или громко. Все рисовали победный маршрут. Все убегали из дома с котомкой с хрупкой надеждой, что где-то нас ждут. Все примеряли н