Нравственные люди — самые мстительные люди, и свою нравственность они употребляют как лучшее и наиболее утончённое орудие мести. Они не удовлетворяются тем, что просто презирают и осуждают своих ближних, они хотят, чтоб их осуждение было всеобщим и обязательным, то есть чтоб вместе с ними все люди восстали на осуждённого ими, чтоб даже собственная совесть осуждённого была на их стороне. Только тогда они чувствуют себя вполне удовлетворёнными и успокаиваются. Кроме нравственности, ничего в мире не может привести к столь блестящим результатам.
Лев Шестов. «Апофеоз беспочвенности»
«По-настоящему доброе сердце всегда лечит», был убеждён Станиславский. Когда же его спросили: как в толпе людей с «одинаковыми» сердцами, — найти то, которое он возвёл в пример, он незамедлительно ответил: — «От него исходит необычайно яркий свет, способный согревать сердца других». В лекционном зале стояла тишина. Отпустив паузу, Станиславский продолжил: « Словом, — такое сердце способно вас исцелять. А дарующий исцеление, одновременно дарует и жизнь».
Анна Иосифовна Бродская, (из писем)
От влюбленности до любви пролегает путь, которому нет равных — путь становления личности в целом. Пережив потрясение ощущением единства и гармонии, крушения барьеров, причащения великой тайне жизни, человек возвращается к собственному «я».
Потрясение не может длиться долго. Человек оказывается «у развилки дорог». Он может начать искать аналогичных ощущений вновь и вновь — пойти по пути смены партнеров и бесконечных разочарований. Но он может и начать учиться величайшему из искусств — искусству любви. Выбор дороги зависит от личностной зрелости, он всегда труден, особенно в юности. Лишь полноценная, зрелая любовь, требующая сосредоточенности и стремления «дать», а не «взять», любовь, при кот
Однажды ко Льву Николаевичу Толстому привезли фотографа Протасевича. Считая очевидно, что с Толстым нужно вести беседу на высокие темы, он задал Льву Николаевичу такой вопрос:
— Скажите, Лев Николаевич, есть бог или нет?
Лев Николаевич помолчал и спросил его:
— Вы видали когда-нибудь микроскоп?
— Видал.
— Что же вы в нем видели?
— Видел в капле воды инфузории.
— Что, если бы одну из этих козявок спросили, — сказал Лев Николаевич, — есть в Калуге фотограф Протасевич? Что бы она на это ответила?