* * * …если ты хочешь быть другом древних, будь как они. Фридрих Шлегель 1796 Закружившись в занятиях повседневных, нелегко представлять себя другом древних. Не везде по следам их прошёл я пёхом, сверх того, что досталось другим летёхам. Недостаток сведений сознавая, под вопросом, вывезла ли кривая, если в критских долинах была возможность разгадать минувших событий сложность. И – трагичность… Трагедия, что не странно, возникала повсюду и постоянно. Это мирных времён, увы, как ни горько, объективно насчитывается горстка. Что из долгого выведал я маршрута? Да. кому-то я друг, как и враг кому-то. Со старлея, друзья мои, спрос пустячный, В тишине рассуждающего домашней.
* * * Путём знакомым прикатил я лихо с желаньем окунуться в бухте Влиха и на акрополь древний взгромоздиться, явив с античным временем единство. Откуда мне прибрежный вид привычен? Сам по себе я разве не античен? Не рвался ли отсюда я в герои – на корабле для разрушенья Трои?.. В зависимости от воображенья представить можно разные сраженья, тем более учившись на танкиста, вещал о чём и долго и речисто. История, продолженная длинно, меня вернула к побережьям Линда – глаз не сводя с волнующего вида, словцо добавить к списку* Тимохида. *99 г. до н.э.
* * * Чуть внимательней к тому, что прошло невозвратимо, поколенью моему, верил, что ясна картина. Были мне уже видны сквозь хвалебные безделки на развалинах страны митинги и перестрелки. Наблюдать легко, когда ты и сам внутри процесса. Заводская чехарда… Истомившаяся пресса… Да, предрёк развал страны и войну очередную. Но ведь были мы должны помнить выучку степную. Яркой молодость была бесшабашного геройства – самаркандские дела бронетанкового свойства.
Мытищам отметили 400 лет Я отмечал две тысячи пятьсот лет Самарканду… Нас ещё несёт к таким, увы, невероятным датам, событиями грозными богатым. Представим, что походы каждый год, а в каждом третьем – в поле недород, а новый хан – не реже, чем в десятом… Кто был бы сам? Крестьянином? Солдатом? Широк цивилизации разлёт! Но есть ли смысл таращиться вперёд? Прошедшие века толкутся радом – да так, что к ним не повернёшься задом. 3 сентября, день
* * * Воспоминанья душу теребят. Стихов, ещё не сделанных, чтецов, каких неустрашимых знал ребят, надёжных несгибаемых бойцов. Военных три училища. В полку шальная после вузов молодёжь… Но, как воспоминанья ни толкуй, тоскливый получается скулёж. Плеяде командиров строевых не лучший я предчувствовал итог. Мечтается, что все ещё в живых, но это – фантастический стишок.
* * * На златом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной… Из детской считалки Неужели в самом деле так в кампании одной на златом крыльце сидели царь, сапожник и портной? Вероятно, обсуждали новый царственный наряд не на танцы трали-вали чтобы в нём, а на парад. Срок приходит юбилея всей династии царей. Стал народ, конечно, злее. Но зато и царь – мудрей. Те же скипетр и держава сохраняют паритет. Вот и царь имеет право быть по-новому одет. Из наград лишь крест солдатский. Да и китель без прикрас… Так сидят они по-братски на крыльце в последний раз.