После развода Юле с дочкой достался домишко у чёрта на куличках. Километрах в ста пятидесяти от города, где они, как ей казалось, жили счастливо втроём: муж, она и их дочка. В один прекрасный день любимый муж заявил:
-Знаешь, Юлька, я честный человек и не могу жить на две семьи. Поэтому ухожу.
-Куда? – как-то глупо спросила я.
-К любимой женщине. Если тебе интересно, то её Светланой Ивановной зовут, - спокойно ответил Сергей.
-А почему Светланой Ивановной? – опять же глупо спросила я.
-Я ещё до неё не дорос. Она намного круче меня в бизнесе будет! Вот как дорасту, так Светочкой называть буду.
-Значит, ваши отношения на деньгах строятся? А у нас дочь растёт! И ей папа нужен так же, как
НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ
– Боженька, мне тридцать восемь лет, живу одна одинёшенька. За всю свою жизнь никому зла не делала, грубого слова не сказала. Всё, что имею, заработала сама: однокомнатную квартиру, дачу. Грех жаловаться, да и родители помогали, чем могли, я у них пятая, младшенькая. Есть у меня две близкие подружки, с юности с ними дружу. Встречаемся редко, они замужем. Не люблю, когда их мужья «под градусом» говорят пошлости, на тему скрасить моё одиночество, но чтоб жена не знала. Пришлось им по очереди зарядить в ухо и объяснить, что муж подруги для меня не мужчина. Слава тебе, Боженька, прониклись, поняли.
Замолчав на мгновение, Надежда с тоской в глазах повернулась к окну и поду
Танцуя, как в последний раз…
Аня кружилась, забыв обо всем на свете. Тяпка была ее партнером по танцам, кусты смородины, которые росли вдоль грядок — другими танцующими парами. Аня и ее партнер виртуозно обходили эти пары, даже не задевая их.
— Вы только посмотрите на это, люди добрые! Я ее полоть отправила, а она на работу наплевала и танцы свои танцует!
Аня от неожиданности оступилась, наступив на здоровенный капустный кочан. Тот хрустнул и развалился на две половинки. Казалось, что тут такого ужасного? Но хруст просто свел мачеху Ани с ума.
— Гадина! Вредительница! Я сутками в огороде горбачусь, а она мне тут вредит!
Тамара подскочила к Ане и несколько раз хлестнула ее ладо
Рано. Я ещё на койке.
Бабушка в кути гремит.
На ухвате она бойко
В печку чугуны садит.
В кринке молоко — туда же
(Оттоплёное люблю),
Для меня, для гостьи важной —
Лучшее! Как королю!
Завтрикать зовёт бабуся,
И картовничу с шёстка.
Неторопко потянусь я...
Ленёт в кружку молока.
Хоть вечёршноё, а вкусно,
Кучки тоже хороши!
Не бывать желудку пусту,
Коли кормят от души!
— Бабушка, пойду я бегать?!
— Ох, опять сумёты мять?
Надо дома штё поделать,
А тебе токо скакать!
Катаники недосохли,
Промочила вчера как!
Высморкай-ко лучше сопли,
Заболеешь — не пустяк!
Слазь-ко в говбеч за картовкой,
Губы в баночке достань.
Воно там, за заборовкой...
Да хихикать перестань,
Н
Никитины
Жили они в деревне с простым русским названием Березовка. Он- Александр, она - Александра. Никитины. Но это только по паспорту так. А в деревне их звали Санька и ШурАнька. Санька был худой, невысокий, с оттопыренными ушами и неожиданно большим носом. А Шуранька наоборот, высокая, плотная, что называется, кровь с молоком. Не красавица, но вполне себе миловидная. Несмотря на такой контраст во внешности, жили они дружно, иногда, конечно, ссорились, но мирились быстро.
Санька работал электриком. Не работа - малина: с 8 до 5 и два выходных, как в городе! Правда, случалось, что односельчане, оказавшиеся без электричества, дёргали Саньку и в ночь- полночь, и в выходные. Он никогда не