«Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду... Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина». Написать такое жениху она смогла не сразу — только через несколько месяцев после операций и бессонных ночей... О чем думала искалеченная молодая женщина, когда диктовала эти строки, можно только догадываться. Но то, что ответ изменил её судьбу, сомнений не вызывает. С Иосифом Марченко Зина Туснолобова познакомилась весной 41-го, расписаться молодые не успели: Зина проводила его на фронт в первые дни войны. А сама ушла добровольцем в июле 42-го после того, ка
"Настоящее имя О. Генри было Уильям Сидни Портер . Он родился в глухом американском городке, в бедной семье врача, увлекавшегося бесплодным изобретением каких-то фантастических машин. Мечта о далеких путешествиях и замечательных приключениях рано завладела Вильямом. Десяти лет он убежал из дому с твердым решением посвятить себя охоте на китов. Его вернули. И вскоре Вильям был вынужден пойти в люди, чтобы обыкновенным ремеслом добывать себе хлеб. Наступила пора тяжелой борьбы за жизнь. Подобно своему современнику Джеку Лондону, Портер перепробовал множество профессий. Сперва работал подручным в аптеке, позже - ковбоем на ферме, служил конторщиком, чертежником, актером, газетчиком, банковским
Эта 20-летняя красивая девушка - студентка престижного московского вуза ГИТИС, актёрский факультет. Коренная москвичка, родилась и выросла на Малой Никитской улице, мама и родная тетя замечательные актрисы известных московских театров.
В августе 1942 вслед за мужем Наташа Качуевская отправляется на фронт медсестрой. Если и было в то время самое страшное место на земле – то это был точно Сталинградский фронт, куда она и попала…
20 ноября 42 года. Контрнаступление наших войск. Линяя фронта прорвана – батальон уходит в прорыв, в блиндаже с ранеными неспособными самостоятельно передвигаться остается Наташа. 20 человек, которых она совсем недавно сама вынесла из огня, остались дожидаться трансп
В шкафу угрюмом, в тихом зале На полках КНИГИ умирали… Нет, не плохими они были, А просто люди их забыли. Забившись в «интернета» дали, Их просто больше не читали… Желтели тихие страницы, Где мудрость всех веков хранится, И без людской любви, заботы Дышали пылью переплёты. Добры, наивны книги были — Не знали, что их разлюбили. Они всё ждали, ждали, ждали… Людские руки вспоминали… И в час ночной им снились лица, Те, что склонялись над страницей. Уютной лампы свет высоко И капли яблочного сока, Что брызнули на лист раскрытый, Цветок засушенный, забытый, Билет в театр, что был закладкой, След пальца от конфеты сладкой… И стаи галочек-пометок — Следы раздумий, тайных меток, Оставленных каранд