Руские люди поклоняются не солнцу, которое является лишь вещественным воплощением Света, а абсолютному, вселенскому Сверхсвету, который есть во всем и который невозможно увидеть и осознать, из которого все выходит и все обратно возвращается. С.В.Жарникова
Если мы обратимся к мифологии, к гимнам Ригведы, то выявится очень интересная картина. В гимнах самой древней части «книг знаний» Вед – Ригведы постоянно воспеваются зори: утренняя, предваряющая приход солнца и незакатный 86-дневный день, и вечерняя, предстоящая 64-дневной зимней ночи58. Действительно, следом за вечерней зарей и многодневными сумерками на широтах 70 – 68° с. ш. наступает двухмесячная полярная ночь, озаряемая только сполохами северного сияния. Заговоры Атхарваведы называют эту ночь «супругой года» 59. Но весной заря снова оживает и предваряет длинный летний день. В гимнах зори, разделенные ночью, воспеваются как мать и дочь:
«Ушли те смертные, что видели,
Как зажигается более древняя Заря.
Это нам теперь она явилась воочию.
Бесконечно зажигалась раньше божественная Заря.
И сейчас здесь зажглась щедрая.
И будет зажигаться она (все) последующие дни.
Она засверкала украшениями на пороге неба.
Богиня сняла черный наряд» 60.
Утреннюю зарю в гимнах называют «ярко пылающей юной женщиной в светлых одеждах» и «дочерью неба», но подчеркивают, что она «сестра ночи», а солнце «ее возлюбленный»61. О них говорят, что «ночь и заря одного духа, (но) разного вида», что когда «светящаяся, сияющая, она пришла (т. е. заря - С. Ж.), уступила черная ей (свои) насиженные места»62. Заря «пробудилась», раскрывая края неба. Далеко прочь она прогоняет (свою) сестру» (т. е. ночь. – С. Ж.), и «юная женщина сверкает глазом (своего) возлюбленного» 63. Здесь хотелось бы привести еще один фрагмент гимна Ригведы, посвященного Заре:
«Снова показалось ее сверкающее пламя.
Она распространяется (и) гонит черное чудовище.
Дочь неба направила яркий свет.
Мы перебрались на ту сторону этого мрака,
Зажигающаяся Заря создает (свои) знаки.
Как соблазнитель, она улыбается, ярко сияя.
Прекрасноликая пробудила (людей) для хорошего настроения» 64.
Отметим, что, будучи дочерью неба, заря всю долгую зимнюю ночь отсутствует, спит в небе, где находятся и особо чтимые в ведическое время семь звезд Большой Медведицы (семь риши Ригведы, т. е. «семь мудрецов»). Они считались прапредками арьев, в то время как заря – праматерь, так как именно она «отмеряет награды, состоящие из потомства», «озирает все существа», «уменьшает срок жизни смертного», «повелевает надо всем земным добром», «пробуждает людей, поднимает все живое».
Зарю называют «матерью богов, высокой богиней», которая «укрепляет людей в роде людском». Будучи богиней, она сестра семи звезд-предков и, естественно, у них отдыхает всю долгую зимнюю ночь, до той поры, пока ее не разбудят первые лучи приходящего на север солнца – «ее возлюбленного». И тогда она начинает сиять солнечным светом – «глазом своего возлюбленного», постепенно заполняя все пространство неба и прогоняя царившую до нее ночь.
Вся описанная выше мифологическая ситуация достаточно легко укладывается в сюжет «Сказки о мертвой Царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина. Отметим, что богиня утренней зари Ригведы Ушас – это весенняя заря и зиму она проводит «в твердыне на горе»65. В. Н. Топоров отмечает, что образ Ушас восходит к индоевропейскому представлению о заре и ее имя тождественно древнегреческому Эос, латинскому Аврора, латышскому Усиньш, русскому Усень, Авсень.
Интересно также то, что «вне Ригведы она появляется очень редко и вскоре в послеведийскую эпоху полностью исчезает», хотя «архаичность образа Ушас несомненна; ее сравнивали с ипостасями женских божеств типа Великой матери» 66. Такое странное исчезновение образа божества можно объяснить только одним – на полуострове Индостан, куда арьи принесли и где сохранили до наших дней гимны Ригведы, сложившиеся в высоких северных широтах их прародины, не было многодневной утренней зари, предвещавшей приход солнца и незакатный 86-тидневный летний день, и не было 64-хдневной зимней ночи, когда заря и солнце отсутствуют. Что касается русской народной традиции, то можно только удивляться, сколько сказок, песен, заговоров связано в ней с «Зарей-Заряницей, Красной девицей».
Вот примеры зачинов некоторых заговоров, записанных исследователями в различных губерниях России в середине XIX – начале XX веков:
«Заря-заряница, красная девица, утренняя Ирина, Дарья полуденная, придите, возьмите денный крик и полуденный полукрик, отнесите его в темные леса, в далекие края, за синие моря...»
(Балашовский уезд, Саратовская губ.)
«Заря-заряница, Красная девица, возьми ты криксу рабе (имя) и денную, и ночную, и полуночную, и полуденную... Спокой и смиренство дай...»
(Орловский уезд, Орловская губ.)
«Зоря-зоряница! Возьми бессонницу, безугомонницу, а дай нам сон-угомон»
(с. Холмогоры, Архангельская губ.) 67
Но вот перед нами заговор, записанный И. Б. Тепловой в 1996 году в деревне Полна Псковской области у Надежды Ильиничны Карасевой:
«Заря-заряница, красная девица,
Возьми свои ночницы
От раба, младенца (имя рек)
Отдай сон, дрему, доброе здоровье» 68.
Все эти заговоры произносятся на вечерней заре, перед наступлением ночи, в полной уверенности в том, что именно заря может справиться с ночными страхами, с бессонницей, с «криками и полукриками». Интересно еще и то, что заря в заговорах часто выполняет функцию пояса:
«...с восточной стороны текут ключи огненные; возсияли ключи золотом... в тех ключах я умываюсь и Господнею пеленою утираюсь... подпояшусь я белою зарею, покрываюсь медным небом; потыкаюсь частыми звездами; ограждаюсь железным тыном, покрываюсь нетленною ризою от земли до неба...».
Этот заговор, как сообщает Л. Н. Майков, был записан «от старухи-раскольницы» в 60-х годах XIX века в Саратовской губ. А. Леопольдовым 69. То же самое мы видим в заговоре из деревни Сура, Пинежского уезда, Архангельской губ., записанном писарем Г. Хромцовым в 70-х годах XIX века:
«Стану я, раб Божий, и благословесь и пойду перекрестесь, пойду по матери по сырой земли, небом покроюсь, зарею подпояшусь, звездами обтыцусь...» 70.
И, наконец, заговор, извлеченный из судного дела 1666 года П. Савваитовым:
«... умоюсь утреннею росою и зорею светлою, утруся красным солнцем, подпояшуся светлым месяцем, отычуся мелкими частыми звездами, покроюся меденным небом...»71.
И хотя в последнем из приведенных заговоров зарею не подпоясываются, а умываются, но она все равно присутствует в этом действе, наравне со звездами, месяцем, солнцем и небом.
Возвращаясь же к символике пояса, заметим, что в ведической традиции пояс – это «богиня-сестра, священная повязка», которая «оставив дурные слова, очищая человека как очиститель, одевается силой вдоха и выдоха, мощью».
Индийский исследователь Р. Б. Пандей пишет: «Пояс считается дочерью веры (шраддхи) и сестрой мудрецов» (курсив мой. – С. Ж.)72. Кроме того, он отождествляется с пуповиной, которая соединяет человека с его прапредками – небесными мудрецами 73. Об этом свидетельствует один из гимнов Ригведы, в котором брахман Трита (что значит - Третий) говорит: «От земли до семи лучистых пуповина моя восходит», – имея в виду свое родство с семью звездами Большой Медведицы – прапредками арьев 74.
Таким образом то, что заря в русских народных заговорах выполняет функции пояса и очищает человека, находит полные аналогии в древних ведических текстах. Причем, она всегда «красная девица» и, судя по гимнам Ригведы, сестра семи звезд Большой Медведицы, самого почитаемого созвездия индоевропейской древности.
Поэтому в сказке А. С. Пушкина Царевна не может быть женой ни одному из семи богатырей – они ее братья. И спит она сном, похожим на смерть, не где-нибудь, а в хрустальном гробе, находящемся в пещере в горе. Вспомним, что ведическая богиня зари Ушас тоже проводит зиму в «твердыне на горе». Судя по всему, в сказке А. С. Пушкина хрустальный гроб - символ холода и льда, ведь общеизвестно, что в древности и средневековье хрусталь действительно считали окаменевшим льдом.
Кроме того, в одном из заговоров, записанных в середине XIX века в Тобольской губ., говорится, что за морем, за горами, «из ледяной лужи течет ледян змей и пожирает он чистое серебро и красное золото» 75. Здесь, наверное, стоит вспомнить, что заря и у индоиранцев, и у славян всегда ассоциируется с золотом.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что и для «сказки о мертвой Царевне и семи богатырях» А. С. Пушкин имел прекрасный прототип, сохранивший архаический мифологический сюжет, с которым поэт обошелся также чутко и бережно, как и с предыдущим сказочным первоисточником. Надо отметить, что и в сказке «О мертвой Царевне» А. С. Пушкин, судя по всему, также пользовался бытовавшими в его время заговорами.
(Светлана Жарникова)
"Русская сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях"(1951г.) -не что иное, как сильно деградировавший миф о древнейшем русском Празднике Матери-Зари (День Осеннего равноденствия). А.С.Пушкин имел прекрасный прототип, сохранивший архаический мифологический сюжет.
Сентябрьской Заре ещё только предстоит стать Матерью. Ею она станет только после долгой полярной ночи, когда из Вечерней Зари она превратится в Зарю Утреннюю. Проснувшись, она станет матерью Солнца, рождение которого в областях за полярным кругом (в древнейших гиперборейских местах) мы с вами и сегодня отмечаем 7 января. А перед своим уходом, угощаемая яблоками на Яблочный Спас, провожаемая четырьмя священными кострами, которые будут заменять её на время долгой северной Ночи, она угаснет. И всю долгую зимнюю ночь она будет находиться у своих братьев – 7 звезд Большой Медведицы – у Семи мудрецов Великих Риши. Именно так проводила зиму наша родная ведическая богиня зари Ушас. В ней красавица-царевна тоже спит в «твердыне на горе», куда отнесли её всё те же 7 братьев, и уснула она там сном, похожим на смерть, тоже съев яблоко.
В «Сказке о мертвой Царевне и семи богатырях» мы имеем дело с очень архаическим мифом, сохраненным народной памятью еще с той далекой поры общеиндоевропейского единства, когда предки многих современных народов, говорящих на индоевропейских языках, жили на своей прародине – в Приполярье.
Зарю называют «матерью богов, высокой богиней», которая «укрепляет людей в роде людском». Будучи богиней, она сестра семи звезд-предков и, естественно, у них отдыхает всю долгую зимнюю ночь, до той поры, пока ее не разбудят первые лучи приходящего на север солнца – «ее возлюбленного».
И тогда она начинает сиять солнечным светом – «глазом своего возлюбленного», постепенно заполняя все пространство неба и прогоняя царившую до нее ночь.
Отметим, что богиня утренней зари Ригведы Ушас – это весенняя заря и зиму она проводит «в твердыне на горе» . В.Н.Топоров отмечает, что образ Ушас восходит к индоевропейскому представлению о заре и ее имя тождественно древнегреческому Эос, латинскому Аврора, латышскому Усиньш, русскому Усень, Авсень.
Что касается русской народной традиции, то можно только удивляться, сколько сказок, песен, заговоров связано в ней с «Зарей-Заряницей, Красной девицей».
Вспомним, что ведическая богиня зари Ушас тоже проводит зиму в «твердыне на горе».
Судя по всему, в сказке А.С. Пушкина хрустальный гроб – символ холода и льда, ведь общеизвестно, что в древности и средневековье хрусталь действительно считали окаменевшим льдом.
Кроме того, в одном из заговоров, записанных в середине XIX века в Тобольской губ., говорится, что за морем, за горами, «из ледяной лужи течет ледян змей и пожирает он чистое серебро и красное золото» .
Здесь, наверное, стоит вспомнить, что заря и у индоиранцев, и у славян всегда ассоциируется с золотом.
И, наконец, в народных заговорах зафиксирована возможность навести на девицу порчу при помощи яблока.
В середине XIX века Л.Н.Майковым во Владимирской губернии был записан текст, который произносился «в самую полночь», на кислое яблоко. Творящий заговор (правда, «на присуху девок») произносил настолько страшные и жестокие слова, что ничего хорошего девицам это не сулило .
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в сказке Царевна погибает, откусив кусочек яблока, отравленного или заговоренного.
C. В. ЖАРНИКОВА "ЗОЛОТАЯ НИТЬ"
отрывок из книги.
Комментарии 1