25 октября (7 ноября) 1903г. -
4 июня 1993г.
(89 лет)
Георгий Францевич Милляр – милый и застенчивый, утончённый и галантный в жизни, в кино он умудрился сыграть всё, что вылезает по ночам из дремучих лесов русского мистического фольклора, продирает по коже могильным холодом и слепит зловещим блеском глаз. И всё же зло, которое он изобразил, при всей его хитрости и коварстве было заведомо обречено на поражение. В этом тоже была сила его удивительного таланта. Когда ему было всего-то семь лет от роду, забавный и в какой-то мере даже символический случай осветил его дальнейшую артистическую судьбу. Как-то раз он стащил химический карандаш, поработал им над своим лицом и, синий и чрезвычайно грозный, явился перед родными, заявив, что хочет быть похожим на Мефистофеля из "Фауста". Дебют мальчишки был встречен звонким смехом. Лицедея умыли, но даже не подумали отругать – в семье отношение к любому искусству было уважительным, а уж к юмору...
(Спустя многие годы сам Милляр порадует коллег афоризмом, что потеря чувства юмора равносильна потере сознания.)
Трудно сказать, как сложилась бы его судьба, не перетряхни революция всю страну. Родился будущий артист в очень богатой семье. Его отец, французский дворянин Франц де Милляр и по совместительству инженер-железнодорожник, приехал в Россию строить мосты, да так и остался, полюбив русскую красавицу из Иркутска, дочь сибирского золотопромышленника Журавлёва. С младенчества их первенца окружала любовь и суета бонн и гувернанток, его учили языкам, живописи и музыке. Тётка, известная в Москве певица, водила его за кулисы МХАТа. Граммофон, занимавший в доме не менее почётное место, чем в наши дни телевизор, пел ему голосами Неждановой, Собинова, Шаляпина. Однако сказочное детство дало первую трещину со скоропостижной смертью отца в 1906 году. Позже, когда грозовые тучи пролетарского бунта в Москве стали жалить эксплуататорские классы первыми намёками на уничтожение, мать увезла его в тихий Геленджик, где у его деда была дача. Окончание школы совпало для юного Милляра с первыми уроками суровой действительности – фамильные драгоценности давно уже были обменены на хлеб, а происхождение надо было тщательно скрывать. Может быть, именно тогда ему в голову и пришла ещё одна ставшая впоследствии крылатой фраза: анкета – это нездоровый интерес к чужой биографии. От аристократической приставки "де" в фамилии Георгию пришлось избавиться, а при приёме на работу в личном деле пришлось писать, что родом он из семьи служащих и языками никакими не владеет. А ведь владел, и в совершенстве! Причём не только своим вторым родным французским. От отца в наследство ему достались и национальные черты – подвижность и изысканность, искромётное веселье и удивительная мимика. При росте 164 см он был изящен, гибок, худощав и настолько изобретателен на гримасы, что его лицо казалось пластилиновым. Окажись он вовремя во Франции в эмиграции, Луи де Фюнесу пришлось бы столкнуться с серьёзной конкуренцией, учитывая явный комический талант Милляра. Но ему так и не суждено было увидеть бесконечно далёкий Париж...
Первая роль Милляра на профессиональной сцене была женской. Бутафор провинциального театра в Геленджике все диалоги знал наизусть и постоянно торчал за кулисами, наблюдая, критикуя или наслаждаясь магией постановки. И вот в 1920 г. при желанном курортном аншлаге внезапно выяснилось, что примадонна заболела. Из двух зол – отменять спектакль или срочно искать любую замену – директор театра выбрал второе. Ни о чём не подозревающая публика в тот вечер искренне аплодировала очаровательной Золушке. 17-летнему Георгию Милляру. После этого дикого дебюта к нему присмотрелись внимательнее и даже стали поручать характерные роли. Но молодой актёр был слишком требователен к самому себе и не мог смириться с оттачиванием практики в отсутствие теоретической школы. В 1924 году он приехал в столицу и поступил в Школу юниоров при Московском театре Революции (сейчас – имени Маяковского). Сказать, что ему там пришлось нелегко, означало бы ошибиться адресом. Потом сам Милляр вспоминал: "По своим психологическим данным я был тяжёлым учеником, и многие преподаватели бросили бы меня, не примешивайся к их нетерпению чувство профессиональной любознательности, вызванное, как говорят в театральной среде, трудностью материала". И, нельзя не признать, жрецы Мельпомены мучились с ним не зря: талант Милляра засверкал радужными искрами. Его партнёрами по сцене были настоящие звёзды подмостков – Мария Бабанова и Сергей Мартинсон, да и сыгранные им роли говорят о многом – герцог Альбано в "Озере Люль", граф Лудовико в "Собаке на сене", атташе в "Голгофе" и аптекарь в "Ромео и Джульетте". Но всё же это было лишь начало.
В 1938 году, уже успев привыкнуть к своему далеко не самому простому репертуару, Георгий Милляр навсегда ушёл из театра в кинематограф. Ушёл, соблазнённый не кино вообще, а выдающимся режиссёром Александром Роу, с кем его связывала самая преданная дружба и удивительно гармоничное сотрудничество. Первая роль в фильме "По щучьему велению" была сделана Милляром куда серьёзнее, чем этого можно было ожидать от работы в картине, ориентированной на детей. Его царь Горох завистлив и взбалмошен, капризен и вздорен. Нет в жизни большего несчастья, чем глупость в опьянении властью, – Милляр сумел доказать эту истину вне времени и вне политического строя своей изумительной игрой на грани ярмарочного гротеска. Следующий фильм-сказка – "Василиса Прекрасная" – стал одной из самых крупных его артистических удач. С самого начала Роу запрограммировал его сразу на две роли – гусляра и старика-отца. А вот вакансия Бабы-яги никак не хотела закрываться. Кто только на роль лесной злодейки не пробовался – даже великая Фаина Раневская; косяком шли молодые красивые актрисы, почему-то считавшие, что ведьма должна быть неотразима. Режиссёр не соглашался с такой трактовкой и ждал удачи. И она постучала к нему в двери – кулаком мужчины. "Не женская эта роль, – заявил Милляр, – вот какая актриса позволит сделать себя такой страшной на экране?Милляр настолько серьёзно относился к своей Бабе-яге, что даже озвучивал ее сам, говоря, что есть такие старухи со скрипучим прокуренным голосом. Но самый главный свой "политический" образ магистр сказки создал во время войны. "Кощея Бессмертного" снимали во время эвакуации, в Душанбе. Заразившись там среднеазиатской малярией, Георгий Милляр едва остался жив, превратился в живой скелет – весил "45 кило с ботинками". Казалось бы, вот она, вершина славы. Однако Милляр просто не умел и не хотел присоединяться к ловцам государственных наград. А к тем, кто предпочитал "выкладываться" не перед камерой, а в высоких кабинетах, относился с лёгкой беззлобной иронией: "Субординация: никогда не напоминайте слону, что его сделали из мухи", – шутил он. И никогда не заглядывал заискивающе в глаза чиновникам от культуры – его друзьями были костюмеры и гримёры, осветители и шофёры, он никогда не ходил на собрания и избегал высокомерной богемы. Сын французского дворянина ел ливерную колбасу и чёрствый хлеб, не гоняясь за спецпайками, 30 лет носил одно и то же пальто и жил с матерью в московской коммуналке, которая до революции была квартирой его семьи. Говорят, что он до глубокой старости очень любил выпить, но всегда знал меру – в более серьезном состоянии, чем "подшофе", его никто не видел.
Личная жизнь и увлечения
Комментарии 45
Великий артист сделал их душевными,живыми и,какими-то своими,родными!
Чудо его
Таланта!
Это Георгий Миллер....
Это знают Все....
Светлая ему память.