Следы сатаны часть 2
11
Хромоножка понял, что пришел его последний час. Молиться он не умел, ведь никто не рассказывал ему о Боге и Иисусе, а пастор выгнал из дома Господня, чтобы калека не осквернял его своим присутствием. Так что несчастному некого было молить о помощи в свой последний час. Бедняга снова задергался и застонал. Он знал, что от чудовища нечего ждать жалости и снисхождения. Страшилище склонилось над несчастным. Хромоножка закрыл лицо руками и сжался в комок. Он почувствовал сильный толчок и почти беззвучно удаляющиеся шаркающие шаги.
Еще не веря, что остался жив, калека распрямился. Огляделся. Рядом с ним не было никого. Полный недоумения, он сел.
Цепь больше не тянула. Он в изумлении уставился на нее. Он свободен! Цепь была разорвана у основания столба, а конец болтался на ноге Хромоножки.
Калека даже не понял сразу, что произошло. А когда понял, то пополз прочь с такой скоростью, с какой не передвигался еще никогда в жизни.
Он не знал, где находится. Добравшись до освещенных улиц, увидел торопящихся куда-то людей с тележками, нагруженными всяким добром. Вес шли в одном направлении. Тележек было не очень много. За четверть часа он увидел не больше трех.
Хромоножка не мог никого спросить. Во-первых, он не знал, как называется улица, на которой жил. А если б и знал, все равно его бы никто не понял, попытайся он заговорить.
Единственное, что ему оставалось — так это пойти за людьми с тележками.
Так Хромоножка покинул свою родную Кристианию и очутился в сельской местности — там, где ему никогда еще не приходилось бывать. Он то ковылял, то полз, стараясь, все время держаться на приличном расстоянии от людей. Но за ним волочилась предательски звеневшая цепь — словно чумной колокольчик на больных. Люди и не воспринимали его иначе как прокаженного.
Массовое бегство из города продолжалось недолго. Скоро обнаружилось, что чудовище покинуло город.
И тогда добровольцы капитана Дристига всерьез решили уничтожить монстра.
К ним поступили сведения о том, что чудовище странно ведет себя, скорее всего потому, что не знает окрестностей города. Сначала монстр направился к Ладегордшёен и к Бигдёйен [3], думая, очевидно, что это материк. Остров же был соединен с сушей небольшим узким мостом. В принципе, люди хотели засыпать часть пролива между островом и материком с тем, чтобы получился полуостров. Но это было дело будущего. Пока Ладегордшёен оставался островом и ничем иным.
Зачем чудовище забрело в эти места, оставалось только гадать. Наверно, искало что-то.
Зато теперь монстр был в их руках. Сложнее, если он умел плавать или проваливаться сквозь землю. Многие говорили, что последнее не представляет для него никакого труда.
Капитан решил установить постоянный пост около каменного моста. Взвод, охранявший мост, получил пушки и другое оружие. Остальные стали прочесывать остров. Пришло подкрепление. Можно было начинать облаву. Все были вооружены до зубов.
Капитана не очень тревожила потеря трех самых беспощадных людей. От добровольцев и так не было отбою.
На всякий случай взяли с собой и троих пасторов. Но пастор, пытавшийся оказать хоть какое-то воздействие на монстра в Кристиании, оказался беспомощным. Он бесстрашно приблизился к чудовищу, высоко держа в руке Библию. Крест на Библии был виден издалека. Громко читая молитвы, изгоняющие бесов, подошел ко двору, куда исчезло чудовище. Двор был глухой, туда не выходило ни одно окно. Но солдаты видели из засады, как пастор вышел из подворотни, с трудом передвигая ноги. Пройдя немного, упал и больше не поднялся, крепко сжимая в холодеющей руке Библию.
Никто не сомневался в том, что чудовище представляет большую опасность не только для города, но и для всей страны.
Сам капитан не стал приближаться к площади. Пусть другие убирают трупы. Что случилось с Хромоножкой, его не волновало. Дристиг был уверен, что паренька постигла та же участь, что и остальных. Разве что его не освободил какой-нибудь сердобольный человек. Но капитану было все равно.
Те, кто искал сейчас чудовище по всему Ладегордшёен, но испытывали перед ним никакого страха. Они были отчаянны до глупости и храбры до неосторожности. Они были убеждены в своей неуязвимости и в том, что одолеют урода. Так они прозвали чудовище. Капитан за всю свою жизнь не потерпел ни одного поражения, за что и получил прозвище Отчаянного. У него был свой девиз: «Беспощадность победит все!»
3
Остров в районе столицы.
12
Целый день солдаты обшаривали остров. И, наконец, загнали чудовище в ловушку на одном из южных мысов.
Мыс порос непроходимым лесом. Отчаянный знал, что во время облавы придется понести потери. Еще до начала операции остров покинули все жители, восхищаясь бесстрашием и отвагой солдат.
Но сами солдаты… Они были в ярости. Столько раз видеть этого монстра, стрелять в него и ни разу не попасть! Потери составили одиннадцать человек. Кто-то из погибших слишком близко подошел к чудовищу. Идиоты, о чем они думали? Остальные… Не хотелось, и думать об этом, но ведь они просто умерли… И никто не мог объяснить, почему и отчего.
Капитану не повезло, он еще не видел чудовища. Но он знал, что победит, знал, что делать. Только бы найти его!
И вот, наконец, монстр у него в руках, заперт в ловушке. На самом краю мыса. Прячется где-то там, в густом кустарнике. Вокруг — стена из презирающих смерть солдат.
Капитан кликнул добровольцев.
— С каким желанием я бы пошел сам, — сказал он. — Но кто же тогда останется за командира?
Оглядев добровольцев, выбрал двоих, самых кровожадных. Грубые, дикие кнехты. Палец всегда на спусковом крючке.
Эти двое уже растворились в плотных зарослях кустарника. Остальные терпеливо ждали. Может, чудище испугается. Тогда оно неминуемо встретится с ними!
Все было тихо.
И вдруг один из кнехтов закричал:
— Вон там! Смотрите, там, на утесе! Вон он!
Теперь его увидели уже все. Чудовище пряталось за травой и ветками. Словно сам Злой дух спустился на землю и, присев на корточки, внимательно наблюдал за каждым движением в лесу.
— Пли! — закричал Отчаянный.
— Слишком далеко. Пулей его отсюда не возьмешь.
Капитан чуть было не отдал приказ «Вперед!». Но тогда в их рядах образовалась бы брешь, а этого допускать было нельзя.
— Ну, погоди, теперь-то я с тобой разделаюсь, — прошептал капитан в слепой ярости. Он еще не забыл своего поражения на городской площади. Отчаянный двинулся вперед, не разбирая дороги.
— Раз он безоружен, чего его бояться?
Сам капитан позаботился о снаряжении. Какого только оружия у него не было!
Но не успел Отчаянный приблизиться к чудищу на удобное расстояние, как в лесу прогремел одинокий выстрел. Видно, кто-то из добровольцев сумел подойти достаточно близко.
— Черт побери, — пробормотал капитан сквозь зубы, — неужели я не успел?
Честь и слава выскальзывали из рук прямо на глазах.
Существо исчезло за камнями.
— Я попал! — возбужденно кричал стрелок. — Я застрелил этого дьявола!
Вскоре капитан увидел двоих смельчаков. Один из них размахивал ружьем.
— Я попал в него, и он совсем не бессмертен! Я застрелил самое ужасное в истории Норвегии чудовище. Теперь я национальный герой! Я смотрел ему прямо в глаза. Они…
Тут глаза у него загорелись странным огнем. Уголки рта опустились.
— Помогите. Кажется, я… — удивленно прошептал он.
Тут колени у него подогнулись, и он упал. Он лежал на спине, а глаза его слепо смотрели в небо. В них застыло выражение ужаса и недоумения.
— Мертв? — недоверчиво спросил командир. — Но ведь он даже не приближался к этой твари!
— Он же сам сказал, что глядел этой твари прямо в глаза, — промямлил второй.
Капитан попробовал собраться с мыслями. Но в голове все путалось.
Краем глаза он увидел какое-то движение на утесе. Там во весь рост снова стояло чудовище. Оно словно стало в два раза выше. Скорее всего, это просто обман зрения.
— Бежим, быстрее, — прошептал второй смельчак.
Капитан с достоинством произнес:
— Пока отступим, чтобы обсудить положение дел.
После чего неожиданно проворно повернулся спиной к чудовищу и пошел прочь, стараясь не попасться на глаза монстру.
3
В бывшем охотничьем дворце в Мёрбю в Швеции царила суматоха. Доминик и Виллему должны были спешно отправиться в Норвегию.
Наверху, в спальне, Доминик сражался со шкафами и ворохами одежды, пытаясь найти подходящее для поездки платье. У Виллему был свой, весьма своеобразный метод: роясь в шкафу, она просто отбрасывала ненужные вещи на пол. Так что у ее горничной всегда была работа.
— Виллему, ты разбрасываешь у моих ног свое нижнее белье так, как другие бросают розы, — недовольно откоментировал Доминик.
13
— Яго что, намек? — головка Виллему на мгновенье показалась из-за комода в стиле Ренессанс.
— Ты на что-то жалуешься?
— Да нет же, что ты, — рассмеялась Виллему. — Доминик, ты не видел моих лучших перчаток?
— Не те ли, в которых ты работаешь в саду, вырывая сорняки из клумб?
— Ты что же, за дурочку меня считаешь! А впрочем, и вправду ведь. Дорогой, как ты думаешь, как пойдут дела?
— На грядках?
— Да нет же, с чудовищем, о котором пишет Никлас. Признаться, меня это все серьезно беспокоит.
— С чудовищем наверняка все в порядке. А вот что будет с нами…
— Ты долго будешь придираться к словам?
Доминик замолчал, ласково поглаживая ее лицо.
— Знаешь, я могу тебе сказать, что у меня очень сильно обострились чувства. Я могу рассказать, что делается в других местах. Как хорошо, что от Никласа пришло письмо, а то я бы просто с ума сходил — и знал бы, и не знал, что там происходит.
— Я знаю, что ты чувствуешь.
Он испуганно взглянул на нее:
— Ты так молодо выглядишь, Виллему. Совсем не изменилась. Просто непостижимо…
Виллему сразу посерьезнела:
— Верно. Я и сама это замечала. Твой отец говорит то же самое. Словно я остановилась в развитии.
— Нет, это неверно. Мыслишь ты по-взрослому. И ты очень сильная личность. У тебя волевой характер. И ты не похожа на этих придурковатых придворных дам. Они тебя боятся, Виллему. Боятся, что ты будешь пользоваться благосклонностью королевской четы.
— Я знаю. Хорошо будет подышать деревенским воздухом в Норвегии. Забыть весь этот дурацкий этикет. Нет, не подумай, Доминик, я не жалуюсь. Мне очень весело от их бесконечных интриг. Да и роскошь при дворе приводит в восхищение!
На губах у него промелькнула легкая отсутствующая улыбка. Он продолжил:
— А мне кажется, будто ты, твои силы, способности сберегаются для чего-то.
— Как раз для этого момента?
— Да. Похоже, что так.
Она набралась смелости и спросила:
— Доминик, в твоем поведении есть что-то пугающее. В твоих глазах…
Он глубоко вздохнул:
— Да. Ты права. Я и вправду боюсь.
— Ты чувствуешь близость смерти. Я права?
Он помедлил с ответом:
— Да. И я очень боюсь. Если б я мог оставить тебя дома, в безопасности…
— Забудь об этом. Немедленно, — резко произнесла она. — Ведь я точно так же замешана во все это, как и ты.
— К большому сожалению.
Раздался тактичный стук в дверь. Пришел мечтатель Микаел, отец Доминика:
— Я могу войти?
— Конечно же. Заходите, — пригласила Виллему.
Они оглядели комнату. В ней царил полнейший хаос. Виллему схватила в охапку все свое нижнее белье и запихала на одну из полок шкафа.
Вошел Микаел. Ему исполнилось шестьдесят, волосы побелели. На губах играла улыбка. Он принес огромные книги.
— Это все о Людях Льда. Как видите, не одна книга. Если б все напечатать, объем был бы меньше. Но это рукописная семейная хроника…
— Отец, мы будем обращаться с ними крайне осторожно, — с почтением произнес Доминик. — Было бы ужасно, если б они не сохранились.
Микаел кивнул, соглашаясь.
— Все готово к отъезду?
— Да. Выезжаем завтра рано утром. Виллему так привыкла к жизни при дворе, что настаивала на карете. Я проявил бессердечие, решив, что она поедет верхом. У нас нет времени разъезжать в каретах. А верхом она ездит хорошо.
— Что ж, а мы с юным Тенгелем будем помогать друг другу и ждать вашего возвращения, — произнес отец.
«Если нам удастся вернуться назад», — грустно подумала Виллему. А вслух сказала:
— Вот здорово. Хорошо знать, что вы в надежных руках.
— Я очень, очень переживаю, — вздохнул Микаел. — Мы знали, что вас ждет испытание, но даже не предполагали, что может грозить такая опасность. Ничего не понимаю! И откуда вы можете знать, что эта тварь тоже из рода Людей Льда?
— Этого никто точно не знает, — ответил Доминик, осторожно отодвигая ногой одну из кружевных рубашек Виллему. — Мы почти ничего не знаем. В Норвегии, должно быть, узнаем больше.
— Он не нападает на животных, — в раздумье заметила Виллему.
— Вполне естественно. Такого человека тянет к животным. С ними ему более комфортно. Похоже, что он ненавидит людей.
14
— Да. А еще ему нравится убивать, — продолжила Виллему.
Никто ей ничего не ответил. Доминик заговорил о другом:
— Насколько я понял из писем Никласа, это чудовище что-то ищет. Знает, куда ему примерно надо. А сейчас почему-то бесцельно бродит.
— Не нравится мне все это, — снова заговорил Микаел.
Виллему взглянула на него и понимающе кивнула:
— Вам, свекор, должно быть, многое знакомо в его поведении. — И печально улыбнулась. — Кто блуждал в бесплодных и одиноких поисках в Ливланде? Кто блуждал, не зная, где его дом?
— Именно. Те из Людей Льда, что оказались вдали от своих родственников, долго блуждают по свету. Ищут и не находят, — подтвердил Микаел.
— Поэтому вы думаете, что это один из нас?
— Боюсь, что так. Вспомни глаза, плечи. И его блуждания очень похожи на блуждания отверженных из рода Людей Льда.
— Но откуда он взялся?
— Вот и скажи. Может, какая другая ветвь нашего рода, о которой мы ничего не знаем. Виллему снова погрузилась в раздумья:
— Но раз мы избраны… Это значит, он опасен для всего рода.
— Думаю, да.
Все прислушались. Со двора доносились радостные детские голоса.
— Ты только посмотри, — улыбнулся Доминик. — Снова эти девчушки Оксенштерна пристают к Тенгелю. По-моему, они его просто боготворят.
— Хоть они ему порядком надоедают, он горд их вниманием, — заметил Микаел, наблюдая вместе со всеми за тем, как три девчушки в возрасте от шести до одиннадцати лет бегают за восемнадцатилетним пареньком. Они ухватились за него и тянули во все стороны. А он притворялся, что ничего не может с ними поделать, и послушно делал то, что от него требовали.
— Ну и плут же наш сынок, — улыбнулась Виллему. — И как это нас угораздило произвести на свет такое?
Она была так горда сыном!
— Нет, ты только посмотри! Каков сердцеед! И от кого он только унаследовал такие способности? Ты не знаешь?
— Понятия не имею, — доверительно шепнула Виллему.
Они с нежностью относились к своему сыну. А девчушки тем временем тянули парня к столу, уставленному пирогами и соками.
— Нехорошо, однако, что его всюду так любят. Ты ведь не разбивал сердца придворных дам. А, Доминик? Надеюсь, что это не так.
— Конечно, нет. Я всегда был сама добродетель. Всегда был верен своей матушке. Ведь так, отец?
— Да уж, твоя мать знала, что тебе нужно, — рассмеялся Микаел.
Виллему поежилась. Хоть Анетта всегда хорошо относилась к ней, она никогда не считала ее своей невесткой. И хотя внешне все было в порядке, отношения у них не ладились. Открытой конфронтации не было. Но эти маленькие уколы! Доминик их просто не замечал. Он считал, что Виллему прекрасно владеет собой. Ей-то должно было быть известно, что в глазах Анетты любая невестка будет плоха. А Виллему она считала не совсем пропащей. Когда Анетта в очередной раз стала жаловаться на боли в желудке, Виллему вздохнула свободнее. Наконец в доме наступил мир и покой.
Но тяжелее всего далась борьба за Тенгеля. Что бы не делала Виллему, все было неправильно. Бабушка Анетта только портила мальчика. Виллему ужасно боялась, что из ребенка вырастет настоящий шалопай и бездельник.
К счастью, так не случилось. Анетта умерла одиннадцать лет назад, и мальчику стало спокойнее жить. Да, он был несколько ленив и беззаботен, но, в общем-то, из него рос неплохой парень. Все устроится.
Вдруг Доминик схватил Микаела за руку.
— Что случилось? — одновременно спросили остальные.
— Отец, последи за ребенком. Я что-то вижу.
— Что ты видишь? — в растерянности спросили остальные, пристально глядя во двор.
— Нет-нет, не здесь. Я вижу дворец. Дворец в Стокгольме. Весь в огне.
— Что ты такое говоришь, мальчик мой? — воскликнул Микаел.
— Постарайся удержать его дома подольше, — попросил Доминик, страшно побледнев. — Я знаю, он уже начал служить при дворе пажом. Но сделай все, чтобы его перевели в другое место. В Рыцарский замок, куда угодно. Только не во дворец! Иначе мы никуда не уедем.
— Хорошо, я переведу мальчика в другое место. Но что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ты видишь? — в изумлении спросил Микаел.
Виллему была удивлена не меньше:
— У тебя же никогда не было такой способности! Ты можешь предчувствовать, ощущать. Но не видеть!
15
Лицо Доминика помрачнело.
— В последнее время… На прошлой неделе ты спросила меня, где Тенгель. Я сказал, что он направляется домой. И вскоре он действительно пришел. Откуда же я мог знать, где он? Ведь я не видел его целый день! А когда отец, в который уже раз, потерял свою ручку — разве не я сказал, что она лежит у него в комнате на подоконнике!
— Да, — раздумчиво подтвердил Микаел. — Тогда мне тоже показалось это странным. — Ты считаешь, что твои способности обострились?
— Именно так. Поэтому отнеситесь серьезно к тому, что я сказал про Стокгольмский дворец. Пока к нему что-то приближается, события не будут развиваться быстро. Но ведь и мы с Виллему не знаем, когда вернемся.
— Как бы мне хотелось поехать с вами, — ответил Микаел.
— Тенгель тоже так говорит, — улыбнулся Доминик. — Ему так хочется поехать. Но мы очень рады, что вы остаетесь здесь.
— Ты видел смерть? — тихо спросила Виллему.
Он заколебался. Потом ответил:
— Да, я видел смерть. Но не знаю, за кем она приходила.
— Будем надеяться, что ты видел конец чудовища, — вставил Микаел.
— Может, и так. Но меня тревожит кое-что еще.
— Что же? — тут же спросила Виллему. Он встряхнул головой, отгоняя видения.
— Я все время вижу нас с тобой в погоне за чудовищем. Но меня не покидает чувство, словно нас четверо.
— Четверо? — повторила Виллему. — Но ведь это не так. Поедем только я, ты и Никлас. Точка.
— И все же с нами будет еще один. С кем мы еще не знакомы. Или, разве что, чуть-чуть.
— Очень странно, — ответила Виллему.
На следующее утро, не успело еще солнце подняться над горизонтом, Доминик с Виллему покинули Мёрбю. Микаел со своим юным внуком стояли на веранде.
Тяжело было на сердце у Микаела. Никто не знал, суждено ли им еще раз увидеться.
Виллему долго надоедала Доминику. Ей обязательно хотелось ехать в карете с эскортом. Доминик признал, что вовремя они покидают роскошную жизнь при дворе. Он же предпочитал ехать верхом, как обычно. Да к тому же он вряд ли смог бы защитить свою жену от разбойников на большой дороге. А ведь у них была главная цель — чудовище!
В предрассветном полумраке Виллему пристально наблюдала за своим мужем. Да, он остался, как был, королевским курьером, но старался совершать короткие непродолжительные поездки и побольше времени проводить с семьей. Он был так же прекрасен, как и раньше. Разве что стал более смелым и взрослым, разве что пошире в плечах. Да черты лица несколько огрубели. Он несколько постарел и выглядел так, как обычно выглядят люди в этом возрасте. Не то, что Виллему. Конечно, ей было уже не двадцать. Чтобы увидеть ее истинный возраст, надо было подойти как можно ближе. Она выглядела настолько молодо и свежо, что сама пугалась. Никак не больше двадцати восьми, говорили все. А ей на самом деле было уже тридцать девять!
Виллему радовалась поездке вместе с Домиником. Как в старые добрые времена. Но сейчас они путешествовали с большими удобствами. Спали не на земле, а останавливались на лучших постоялых дворах; наслаждались хорошей едой и питьем. Хотя зрелище было необычным — не так часто увидишь знать, путешествующую без слуг и горничных и почти без багажа. Доминик позаботился о том, чтобы взять в поездку как можно меньше. Чем меньше вещей, тем быстрее езда.
Дорога была каждая минута. Он ехал все быстрее и быстрее. Его словно гнал вперед безудержный страх.
Виллему старалась не думать о том, что ждет их впереди…
Доминик знал о будущем много больше жены:
— Сначала заедем домой, и возьмем Никласа. Потом…
— А ты знаешь, где сейчас чудовище?
Он заколебался:
— Оно кружится на одном месте. Когда подъедем поближе, я буду знать больше.
В тот вечер они планировали заночевать на постоялом дворе у озера Венерн. Но Доминик неожиданно передумал.
— Нет, — сказал он. — Мы туда не поедем.
— Почему?
— Не могу объяснить. Не лучше ли нам просто положиться на мою интуицию?
— Ну конечно. Однако до другого постоялого двора довольно далеко.
— Да. Но… нет, все во мне сопротивляется.
— Тогда поедем дальше. Но мне стало любопытно, что же может скрываться за стенами этого гостеприимного дома.
Он рассмеялся.
— Как это похоже на тебя! Ты словно хочешь неприятности на наши головы. Чтобы на нас кто-нибудь напал?
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 5