PARANORMAL ACTIVITY (мистический журнал)

ШАНС ДЛЯ СМЕРТИ Часть 1 Настя поднималась по ступенькам на заплетающихся ногах. Лифт, как обычно, не работал, и её подъем сопровождался ругательствами в сторону коммунальных служб. Наконец, она подошла к двери своей квартиры и уткнулась пальцем в звонок. Была глубокая ночь, но мать не спала, ожидая возвращения дочери. - Господи, Настя…. – тяжело вздохнула мать, увидев дочь, которая едва стояла на ногах. – Уже четыре часа утра. Где ты была? Ты же обещала вернуться в одиннадцать. Почему ты не позвонила? - Отстань, ма. – Настя проплыла мимо матери в квартиру. В коридоре её встречал отец, который окинул дочь укоризненным взглядом. - О, и папочка на чеку. – хмыкнула Настя. - У тебя совесть есть? Мать всю ночь не спала, волновалась, капли пила. - А нужно было пить коньяк – крепче бы спала. – хохотнула Настя. - Посмотри на себя – от тебя же разит, как от местного алкаша со стажем. – брезгливо поморщился отец. - А ты что, всех алкашей в районе перенюхал, папочка? – Настя стянула сапог и рухнула на пол. Мать бросилась её поднимать. - Оставь её. – рявкнул отец. – Сама до комнаты доползет. - Настенька, солнышко, тебе плохо? – встревожено спросила мать. - Мне очень хорошо. – залилась хохотом Настя. Отец больше не мог выносить этого зрелища, и взяв дочь за ногу, потащил её в комнату. Настя пыталась сопротивляться, но у неё это плохо получалось. Она пару раз ударила отца ногой в живот, но он лишь скривился от боли, продолжая тащить дочь. - Когда протрезвеешь – нас ждёт серьёзный разговор. - А о чём мне с вами говорить? Вы же никто. Серая масса. Ничего в жизни не добились. Вон другие живут как люди, а вы – от зарплаты к зарплате. Даже телефон мне нормальный купить не можете. Ненавижу вас. – прокричала Настя, лёжа на полу. - Не понимаю, как мы могли воспитать такое чудовище. – с горечью произнёс отец, прежде чем закрыть дверь в комнату дочери. Настя вздохнула и на четвереньках поднялась с пола. Она сняла куртку и швырнула её в угол. Следом за ней полетела и остальная одежда. Телефон Насти «мяукнул» в сумочке, оповещая о приходе сообщения. Девушка с трудом смогла разблокировать телефон, и сосредоточиться на экране. «Зачетно сегодня потусили» - писала подруга Насти, Кристина. «Да, было круто.» - напечатала Настя ответ. Настя стала листать новостную ленту соц.сети и наткнулась на фотографии с вечеринки. Вот они с подругами кривляются в камеру, вот она целуется со своим парнем Никитой. На следующих кадрах были люди, которых она впервые увидела на вечеринке. «Никакое я не чудовище! Я самая красивая!» - подумала Настя, посмотрев на себя в зеркальце. Внезапно, она вспомнила, что в сумке осталась ещё одна банка энергетика, которую Настя приберегла на утро. Открыв напиток, она сделала несколько жадных глотков. Сладковатая жидкость приятно обжигала горло. Настя включила на телефоне музыку, и стала танцевать по комнате с банкой в руках. Сделав несколько шагов, она зацепилась ногой за сумку и упала на колени. Сумка отлетела, оставив за собой след из косметики, блокнота, ручек, пачки сигарет, жвачек, и всего того, что обычно храниться в женских сумочках. Внимание девушки привлек пузырек с обезболивающим, который она всегда носила с собой. Она схватила его, словно спасательный круг и вытрясла содержимое в ладонь. Оставалась всего пара таблеток, но Настя подумала, что этого должно хватить. Она закинула горсть таблеток в рот и запила энергетиком. «Пусть страдают и мучаются от чувства вины.» - подумала Настя, вновь взяв в руки телефон. - Что же такое написать, что бы они поняли, что виноваты? Настя долго перебирала в памяти грустные цитаты и слова песен, но ничего подходящего не приходило на ум. Она сделала ещё несколько глотков из банки и написала в статусе « Жизнь теряет смысл, когда тебя не понимают самые родные люди». Затем, она добавила на страницу стихотворение о смерти и вышла из профиля. Включив новый трек, она швырнула телефон на кровать, взяла сигареты и повернув ручку, открыла окно. Морозный воздух ворвался в комнату. « Какая, к чёрту, весна, когда на улице такая холодина?» - подумала Настя. Девушка взобралась на подоконник и подкурила сигарету. Она почувствовала, как горлу подобралась тошнота, а голова закружилась. Она не понимала, или таблетки начали действовать, или это её так от алкоголя пробрало, но перед глазами всё поплыло. «Зачем нужна весна, когда тебя никто не любит?» - Настя сделала последний глоток, и швырнула банку на улицу. Не удержав равновесия, Настя стала размахивать руками, пытаясь за что – то ухватиться. Поймав руками штору, девушка повисла на ней, но спустя мгновение, ткань порвалась, и Настя полетела вниз. - Настенька, милая, открой глазки. Настя проснулась от ласкового голоса матери. - Мам, уйди, дай поспать. – отмахнулась Настя. - Как думаешь, она нас слышит? – спросила мать, поворачиваясь к отцу. - Конечно, слышу! Я же не глухая. – ощетинилась Настя. - Если и не слышит, то чувствует наше присутствие. – Отец подошел, и положил руку на плечо матери. Настя огляделась и поняла, что находится не в своей комнате. Вокруг были стены, выкрашенные в нежно голубой цвет, а на матери с отцом были синие, одноразовые накидки. - Где я? - спросила Настя, но ответа не последовало. – АУ! Вы что, издеваетесь надо мной? – Настя попыталась схватить мать за плечо, но её рука прошла сквозь тело матери. - Что, черт возьми, происходит? – закричала Настя и вскочила с постели. – Она прошла сквозь отца и в ужасе отпрыгнула в сторону, едва не выпав сквозь стену на улицу. Девушка обернулась, и увидела своё тело на больничной койке. Во рту у неё была трубка искусственной вентиляции лёгких, из рук торчали иглы, которые вели к стойкам с капельницами, а из ворота ночной рубашки выглядывал провод, который был подсоединен к монитору с её пульсом. Настя закричала так громко, что ей самой показалось, что её должны были услышать на другой планете. - Она поправиться. Настюша – сильная девочка. Она выкарабкается. – продолжал утешать отец, хотя Настя видела, что у него самого наворачиваются слёзы. - Я здесь! Почему вы меня не слышите?! Я что, призрак?! - Врачи сказали, что если бы не та доза обезболивающего, что она приняла, то она… она… - всхлипнула мать, уткнувшись в грудь мужу. - Её спасли таблетки и сугроб под окном. Это чудо, что она осталась жива. Значит, у Бога на неё другие планы. - Тогда почему она не приходит в себя? – подняла заплаканное лицо мать. - Организм борется. Ей нужно время. - Но, бывает же такое, что люди годами находятся в коме, и так и не выходят из неё. (гр. «Судьба Человека» (истории из жизни) - А бывает и наоборот, что спустя двадцать лет приходят в себя. Нужно верить. Вера – это всё что у нас осталось. - А что если она останется инвалидом? - Мы будем любить её ещё сильнее. Мы дадим ей столько любви и тепла, что она никогда не будет чувствовать себя одинокой. - Но мы же не справились… Это из – за нас она выпрыгнула в окно, понимаешь?! Мы – ужасные родители. Мы довели свою дочь до самоубийства. - Не говори так. Это был несчастный случай. - Несчастный случай – это то, что мы не смогли поладить с собственной дочерью, и теперь она лежит в реанимации, в коме, и борется за свою жизнь. – мать снова залилась слезами. Настя смотрела на своё тело, утыканное медицинским оборудованием, смотрела на родителей, и не хотела осознавать, что это всё не сон, и что причина всего этого – её глупость и эгоизм. - Мам, пап… - начала Настя, но её прервал стук в дверь...

КУКЛА Матушка всегда говорила, что нужно жить честно. Не врать ни себе, ни людям – и тогда в душе будет покой. Матушка не поясняла, как жить с покоем в душе, если в животе уже пару дней нет еды. Лайза сидела около кованного забора и быстро пережевывала кусок мяса. Сегодня она впервые украла: вытащила еду из миски любимой собачки госпожи. Тот факт, что пушистый красавец получал куда больше заботы и внимания, чем она, девочку не волновал. А вот кушать хотелось. Вчера, разбирая накопившийся в сарае хлам, Лайза спросила старого конюха Дайля, почему госпожа так заботится о конях и собаках, но равнодушна к слугам. Ответ был прост: — Таков наш мир. В нем ты что-то получаешь только если чего-то стоишь. Конкретно ты для госпожи не стоишь и гроша. Стоит ей кинуть клич — и пара десятков девчонок из окрестных деревень будут молить о возможности жить в поместье. Матушка умерла три месяца назад, и заботиться о восьмилетней Лайзе было некому. Поэтому, дожевав кусок мяса, девочка подбежала к фонтану и вымыла руки. После, подумав, ушла к пруду, где вымылась целиком. Банный день был не скоро, а для плана нужна была чистота. Надев форменное платье прямо на мокрое тело, Лайза целеустремленно зашагала к главному дому. * * * Герцогиня Мерайская лениво потянулась. Солнце ласкало ее кожу, согревая далеко не первыми лучами. Судя по его положению – время приближалось к полудню. Легко поднявшись с разворошенной постели, женщина подошла к трюмо и позвонила в колокольчик. Дверь в спальню тут же распахнулась и к герцогине плавно подошла личная служанка. Дела шли своим чередом. Вопросы поместья сменялись задачами герцогства, деловая переписка разбавилась послеобеденным моционом. И именно тогда перед герцогиней выскочила девчонка из черни. Простое платье наемной прислуги, длинные, заплетенные в растрепанную косу волосы и чуть согнутая спина вызывали недоуменную брезгливость. Люди подобного сорта не имели права поднимать глаза на знать. А это, гляньте, стоит! Пальцы нервно теребят юбку, а в глазах – безумная надежда. — Госпожа! Позвольте стать вашим питомцем! Герцогиня замерла. И от дерзости девчонки, и от смысла просьбы. Что вообще это было? А та продолжала: — Я видела вашу коллекцию кукол. Госпожа, позвольте стать вашей живой куклой… * * * В поместье герцогини Мерайской прием. Благородные господа и изящные дамы кружат по бальному залу пестрыми бабочками. Каждый из них пришел в поместье в ожидании диковинки. Герцогиня, признанная законодательница мод, сегодня обещала небывалое зрелище. После бала она поднимается в небольшую ложу и оттуда звучит уверенный голос: — Дорогие друзья! Прошу освободить центр зала. Сейчас там появятся те, ради кого вы прибыли в Поместье Чудес! Мои модели! Распахиваются центральные двери и в зал входят слуги. Каждый из них ведет за руку девушку или юношу в прекрасных одеждах. Дойдя до центра зала, слуги ставят своих подопечных в разные позы – танцевальные па, читающие, скучающие. Закончив свою часть, слуги выходят, а юноши и девушки покорно стоят. Неподвижно, беззвучно. Они похожи на прекрасные статуи – и так же безжизненны. На лицах нет ни единой эмоции. Благородные подходят ближе, рассматривают наряды. Одна из дам замечает, что между бровей всех выставочных моделей сверкают драгоценные камни. У спустившейся герцогини спрашивают о смысле подобного украшения, и та со смехом замечает: — Мой лекарь предложил провести одну легкую операцию, которая превращает настоящих бунтарей в покорных овец. Одно лишнее отверстие во лбу – и мои куклы больше ни на что не жалуются. Они тихи и послушны. Вот только следить за собой не могут. За каждой пришлось закрепить по слуге. * * * Лайза стоит в центре бального зала. На ней прекраснейшее платье и драгоценные украшения. Она сыта, чиста и имеет собственную служанку. Лайза получает больше заботы, чем когда-либо раньше. В душе Лайзы покой. Вечный.

Я несколько раз пересмотрел это видео, и всё не могу понять.. Нафига он это делает? У него много жизней? Неужели нет страха и ответственности за свою жизнь? А как же совесть перед родителями, которые дали ему эту самую жизнь?...

Это чудо, послушайте!

Смотреть страшно, а для него это обычная работа.... (и это я про быка, если что)

Ну, кто не ездил к бабушке в село? А вот Григорий до сих пор не ездил. Всё как-то недосуг и не везло - то поругался с бывшею невестой, то накопил на сессии хвостов, и доздавал до осени до самой. Потом внезапно потянуло в спорт, потом внезапно заболела мама... Но это лето было за него - ждала бабуля, батя взял билеты, и Гриша от жары едва живой, рванул в тайгу, в сияющее лето. Жила бабуля Гриши черте где - он выкормил собой весь гнус таёжный. За путь почти не повстречал людей, зато зверей увидел всех мастей. Его однажды даже цапнул ёжик. Григорий в детстве про ежей читал - грибы, мол, носят крохи на колючках. Вот только автор не отметил там, что ёжиков не стоит брать на ручки. Приобретённый опыт с тем ежом Григорий осознал весьма серьёзно. И, никого не трогая, пошел, и принял вид решительный и грозный. Дошёл до места. Жуткий частокол. И черепа его венчают колья. "Блин, это че тут за прикол?" - воззрился Гриша, отступив невольно. Вокруг рос пасторальный огород. Крыжовник спел, желтела облепиха. Полз тёмный хмель на старый дуб ворот, и было как-то очень странно тихо. Лишь ухал филин. Среди бела дня! Григорий постучал, и зычно крикнул: -Баба! За тыном тотчас раздалась возня. "Вот лучше бы поехал я в Анапу!" - подумал Гриша за секунду до, когда к нему метнулась старушонка: -Приехал! Ты ж мой внучек золотой! Стоял Григорий в абсолютном шоке. Горели жутким светом черепа, изба бабули - на ногах куриных... Смахнув противный липкий пот со лба сглотнул тут "внучек" солоно и длинно. Поймав шальной бабуля Гришин взгляд, взялась рассказывать про всё подряд: -Люблю я страсть готический хенд-мейд. И покупаю оптом черепа там. А ты, Григорий, как? Закончил мед? Врачом работать будешь, как и папа? -А… а изба? – спросил, на чудо пялясь, внук.

Мать вернулась в свой дом....  Она была беженкой от немцев, но она нигде не могла жить, кроме родного места, и вернулась домой. Она два раза прошла промежуточными полями мимо немецких укреплений, потому что фронт здесь был неровный, а она шла прямой ближней дорогой. Она не имела страха и не остерегалась никого, и враги ее не повредили. Она шла по полям, тоскующая, простоволосая, со смутным, точно ослепшим, лицом. И ей было все равно, что сейчас есть на свете и что совершается в нем, и ничто в мире не могло ее ни потревожить, ни обрадовать, потому что горе ее было вечным и печаль неутолимой — мать утратила мертвыми всех своих детей. Она была теперь столь слаба и равнодушна ко всему свету, что шла по дороге подобно усохшей былинке, несомой ветром, и все, что она встретила, тоже осталось равнодушным к ней. И ей стало еще более трудно, потому что она почувствовала, что ей никто не нужен, и она за то равно никому не нужна. Этого достаточно, чтобы умереть человеку, но она не умерла; ей было необходимо увидеть свой дом, где она жила жизнь, и место, где в битве и казни скончались ее дети. На своем пути она встречала немцев, но они не тронули эту старую женщину; им было странно видеть столь горестную старуху, они ужаснулись вида человечности на ее лице, и они оставили ее без внимания, чтобы она умерла сама по себе. В жизни бывает этот смутный отчужденный свет на лицах людей, пугающий зверя и враждебного человека, и таких людей никому непосильно погубить, и к ним невозможно приблизиться. Зверь и человек охотнее сражаются с подобными себе, но неподобных он оставляет в стороне, боясь испугаться их и быть побежденным неизвестной силой.