Сын у меня месяц назад привёл домой девушку.
— Мама, это моя Зойка. Мы любим друг друга и будем жить вместе.
А я что, против что ли? Как любая мать, я желаю счастья своему ребёнку. Хотят жить вместе — пусть живут.
— Конечно, сыночек. Вы пока идите на кухню, чай попейте. А я вещи твои соберу.
— В смысле — вещи соберешь? — уставился на меня сын.
Да, иногда мне кажется, что сын умом явно в отца своего пошёл. Раз не понял, пришлось разжевать:
— В прямом. Я сейчас соберу твои вещи и вы идёте жить вместе. Вы ведь этого хотите?
— Хм, мам, понимаешь, дорого снимать, да и не на что — мы с Зоей учимся, ты ведь знаешь. Мы у тебя думали пожить. Нам много не надо — уголок в комнате, мы тебя не сте
– Да ща как тресну! А ну – жрать, и на печку Нюрку! Только умой её – перемазанная вся.
Ольга сидела в стороне, на приступке. Надо бы помочь сестре накормить её ораву, но Ольга никак не могла оторвать взгляд от Кости.
Он забрался на длинную скамью у окна, покрытую тканой дорожкой. Он смотрел на стол, хотел есть. Потянулся за хлебом, откусил, и тут, осмотревшись, поймал ее взгляд.
Смотрел и медленно пережевывал булку. Он помнил прошлый её приезд. Конечно, помнил. И очень надеялся на этот.
Ольга прочитала это в его взгляде.
Дети возились, толкались. Их было семеро, а с Костей – восемь. Младшей Нюре было всего полтора, а старшему Ваньке – четырнадцать.
Надежда, сестра, была хорошей матерь