Живи у себя внутри, наведи уют,
расставь все по полочкам, вынеси в мусор хлам,
оставь только то, что ценно: любовь и суть,
которая не подвластна годам, словам,
которая все на свете, и тоже — ты...
Включи кучу лампочек, если тебе темно,
разуйся, ходи босой, поливай цветы,
и что-нибудь заводное мурчи под нос.
живи у себя на дне, больше не беги,
оттуда не упадешь, не уйдешь, там тишь,
оттуда никто не выгонит за долги,
и там оставаться просто запретишь…
Запомни твое — лишь только вот это дно,
а больше ведь ничего у тебя и нет…
пусть ветер и дождь стучатся в твое окно,
внутри только запах кофе и теплый свет…
и все, что с тобой случится — всегда к добру,
Не верь никому, кто будет с
Александр Блок Прошли года, но ты — всё та же: Строга, прекрасна и ясна; Лишь волосы немного глаже, И в них сверкает седина. А я — склонен над грудой книжной, Высокий, сгорбленный старик,— С одною думой непостижной Смотрю на твой спокойный лик. Да. Нас года не изменили. Живём и дышим, как тогда, И, вспоминая, сохранили Те баснословные года… Их светлый пепел — в длинной урне. Наш светлый дух — в лазурной мгле. И всё чудесней, всё лазурней— Дышать прошедшим на земле. 1906 год. Художник Владимир Первунинский
Пьяные матросы вышли в царский сад и увидели перед собой царского сына; злорадно оскалившись, они заорали: - "Ну что, Царь несостоявшийся?! Эх, заживём теперь без вас!" - и засмеялись, так им хотелось унизить этого арестованного больного двенадцатилетнего ребёнка. Но тут смех их стал резко смолкать и заглох: они увидели перед собой не больного униженного ребёнка - на них смотрели глаза юного несостоявшегося Царя! - "И как же вы теперь заживёте?" Они растерялись и слегка потупились перед Царевичем, а тот, вдруг улыбнувшись сказал: - "Христос воскресе, братцы!". - "Воистину воскресе!" - вытянувшись во весь рост, дружно грянули они..." (Из воспоминаний солдат охраны).