Свой подвиг советский шофер Максим Твердохлеб совершил под самый Новый год. 31 декабря 1941 года ради голодных ленинградских детей он совершил настоящее новогоднее чудо – перевез для ребят по Дороге жизни целую машину мандаринов! Шофёр Максим Емельянович Твердохлеб в годы войны возил грузы по Ладоге. Часто выехать на Дорогу жизни значило рисковать собой и играть со смертью. Однажды в его машину, загруженную боеприпасами, попал снаряд. Машину потушили, а уже потом, взявшись снова за руль, шофёр заметил свои красные обожжённые руки. И только доставив груз, Максим Твердохлеб отправился за медицинской помощью. Приходилось русскому шофёру и тонуть. «Я принял крещение в ледяной купели», – вспоми
- На Новый год положено делать подарки! - сказал я, и внимательно посмотрел на родителей. - Желательно дорогие и приятные! - Вот как? - удивилась мама. - А я и не знала... - и посмотрела на папу, ища поддержки. Но папа ее не поддержал. - Сын прав! - сказал он. - Видишь, он уже становится взрослым... Я победоносно глянул на маму и постарался вытянуться, чтоб стать повыше ростом. А папа продолжил, обращаясь к маме: - ...так что, нас ждут с тобой прекрасные новогодние подарки! - Правда? - обрадовалась мама. - Конечно! Раз сын сказал... - папа был серьезен, как никогда. Я хотел было ответить, что подарки надо дарить только мне, но прикусил язык. Так опозориться перед родными, поверившими в меня,
80 лет тому назад, зимой 1943-го было опубликовано одно из лучших произведений отечественной новеллистики прошлого века – рассказ «Снег» Константина Паустовского. СНЕГ - Старик Потапов умер через месяц после того, как Татьяна Петровна поселилась у него в доме. Татьяна Петровна осталась одна с дочерью Варей и старухой нянькой. Маленький дом - всего в три комнаты - стоял на горе, над северной рекой, на самом выезде из городка. За домом, за облетевшим садом, белела березовая роща. В ней с утра до сумерек кричали галки, носились тучами над голыми вершинами, накликали ненастье. Татьяна Петровна долго не могла привыкнуть после Москвы к пустынному городку, к его домишкам, скрипучим калиткам, к гл
Шла Великая Отечественная. В кабинет секретаря Союза писателей Александра Фадеева вошла необычная посетительница: нищая старуха с мешком в руках. Фадеев нахмурился. — У вас ко мне какое-то дело? Старушка положила свой мешок на колени и сказала как-то неожиданно искренне: — Жить тяжело, Александр Александрович. Помогите как-нибудь. — А что, неужели и вы тоже писатель? — с иронией спросил он. — Я пишу стихи, — сказала женщина, как бы извиняясь. — Их печатали когда-то. Только очень давно. — Как же вас зовут? — Раиса Адамовна Кудашева. — Ну прочтите что-нибудь: — обреченно произнес Фадеев. — Извольте, — согласилась женщина и начала: «В лесу родилась елочка, В лесу она росла:» Прошло 60 лет. В
Этот мальчик не говорил. В садик его не водили, нянчилась прабабушка. Не говорит и не говорит, и в 2 года, и в 3, и в 4, и в 5, и в 6. Дачи у семьи не было и летними теплыми днями прабабушка выносила под окна, в зеленый палисадник, столик и пару стульев. Мальчик бегал, играл с прабабушкой, или читал книги. Не говорил, но читать умел. Писал что-то. Детская медсестра приходила и устраивала скандалы. — Его надо отдать в специализированный садик, а потом в школу для умственно отсталых детей. — Да какой же он отсталый, — препиралась с ней прабабушка, — вон книжки читает, считать умеет. Болтунов и так полно. — Наплачетесь вы с ним, полоумным, — отвечала медсестра. Мне было лет 11 и в то лето ре